— Бонжур! Знакомься, — представляю своих новых друзей.
Валера вскакивает, галантно целует ручку Ясмине, здоровается с Эммануэлем.
— Какая красивая девушка! Шахрезада! Где ты её подцепил? Они французы?
Через секунду переходит на французский. Завладевает вниманием молодых людей, сколько могу понять, обрушивает на них водопад исторических сведений о Тюильри, о Людовике, о Марии–Антуанетте, о всех зданиях, окружающих прославленную площадь.
Массивный бородатый человек в шортах, выйдя из музея, с любопытством прислушивается', подходит ближе.
— Американ? — обращается к нему Валера и, получив подтверждение, немедленно переходит на английский. — История пляс де ля Конкорд. Уникальная экскурсия!
Стайка японок, не дойдя до входа в музей, тоже присоединяется к нам, начинает щёлкать фотокамерами.
Когда вокруг Валеры собирается человек двадцать, Эммануэль подзывает меня:
— Извините, мы все это знаем. Очень жаль, что вы должны быть с вашим другом. Мы бы все‑таки хотели вас видеть. Завтра воскресенье. Приходите ко мне в мастерскую на обед. Запишите, пожалуйста, телефон. Я встречу у метро, чтобы вам не пришлось искать.
Благодарю. Записываю. Обещая непременно прийти. Хотя мучительно чувствую, что вижу этих людей последний раз в жизни.
На прощание Ясмина улыбается мне. Как во сне. Точно так же.
Заметив, что Эммануэль и Ясмина уходят, Валера кидается за ними, всучивает визитную карточку. Идет обратно, морщится: еле волочит ноги.
— Финиш! — объявляет он, опускаясь на стульчик и закуривая. Равнодушно принимает подаваемые ему франки и доллары.
— Посиди со мной, — просит он. — пять–десять минут, и всё пройдёт. Схватывает голень на одной ноге, стопу — на другой. Эндартериит, слыхал?
— Слыхал. Бросай курить!
— Зачем? Чтоб сдохнуть на год или два позже? Кроме сына, у меня никого.
— Живи хотя бы ради сына.
— Ему до лампочки, есть я или нет. Всем до лампочки. Слушай, а ты не можешь вылечить эндартериит? Помоги мне!
— Не конечности надо лечить, а всю сосудистую систему. При условии, что непременно бросишь курить.
— Ты сам куришь!
— Это верно. «Врачу — исцелися сам», и так далее. Но сейчас не обо мне речь. Поехали к тебе — попробую помочь.
— Говорил — ко мне нельзя. Жена не признает ни меня, ни моих друзей. Да их у меня и нет. Не нажил за все пятнадцать лет эмиграции.
— Чем жена занимается?
— Всё время или в институте, или сидит за компьютером, пишет статьи. Работает в институте Пастера.
— Понятно. Не повезло ей с тобой.
