А потом я пошёл вниз наугад. И лишь часа через полтора вышел к усеянной туристскими группами огромной пляс де ля Конкорд, на краю которой в саду Тюильри отыскал музей д'Оранжери, где я зачем‑то должен встретиться с Валерой.
Шел только четвёртый час, и я подумал, что заслужил право утолить жажду и голод. Перешел по мосту Сену, с её стеклянными прогулочными судами, набитыми туристами, как подсолнух зёрнами, оказался на острове Сите, осел за первым же столиком под полосатым тентом кафе.
Теперь не я двигаюсь—движется мимо бесконечная череда прохожих, фланирующих по центру Парижа.
Между мной и прохожими на белой скатерти столика бокал запотелого от холода понаше — смесь лимонада с пивом, кофе и длинный сэндвич с сыром.
Боюсь, ты скажешь, что я бездельник, устроил себе красивую жизнь, шляюсь по заграницам, растрачиваю время и деньги… Может быть, ты и прав. Грешен. В своё оправдание могу сказать, что для успешной работы мне хоть изредка необходима резкая смена ритмов, смена впечатлений. Скоро, через три дня автобус подойдёт к монастырю под Парижем, я присоединюсь ко всей компании и двинусь в обратный путь… Какое сегодня число? Второе октября тысяча девятьсот девяносто третьего года. В Москве уже холодно, через месяц выпадет снег.
А впрочем, все это действительно пижонство, потеря темпа. Залетел в чужую жизнь, не имеющую ко мне никакого отношения.
Доев сэндвич и допив понаше, закуриваю перед тем, как насладиться кофе, и тут до моего слуха доносится чей‑то голос. Не сразу соображаю, что это обращаются ко мне. Поворачиваю голову направо.
Через столик за чашкой кофе с сигаретой в руке смуглолицая девушка.
…Смуглолицая. Та самая. Из снов.
Белозубо улыбается, повторяет по–французски свою фразу, о чём‑то просит.
Прикурить! Вот что ей надо — прикурить.
Господи, помилуй! Холод пробегает у меня между лопатками.
Хлопаю глазами в то время, как она подходит со своей сигаретой. Вынимаю из кармана зажигалку, даю прикурить, спрашиваю:
— Ду ю спик инглиш?
Радостно кивает.
Говорю по–английски, что я — писатель из Москвы. У меня к ней вопрос, очень важный.
Заинтригована. Идет к своему столику, возвращается с чашкой кофе, садится рядом.
— Извините, кто вы? Как вас зовут?
— Ясмина.
— Что за имя? Вы француженка?
— Нет. Ливанка. Живу в Париже с мамой и папой, здесь родилась.
— Ясмина, задам странный вопрос. Смотрите прямо на меня. Я никогда вам не снился?
— Что? — растерянно улыбается, поражена. — Нет.
Выхватываю из стаканчика бумажную салфетку, рисую на ней соломенный подстаканник.
