А вроде бы здесь не было никаких ракушек, только листья и песок. Дима отбросил спичку, снова начинавшую жечь пальцы, и удивленно рассмеялся. В последнее мгновение перед тем, как погас огонь, он успел рассмотреть десятки и сотни раковин самых разных форм и размеров. А еще — торчащие из них усатые рыльца и суставчатые ноги.
— Что это? — снова услышал Дима. Голос был неестественно высоким, и в его глубине уже зрела паника.
По пляжу истерически заметался луч фонаря. Дима свесил ноги, дотянулся до палки, припасенной с вечера, и принялся разбрасывать колючие ракушки, расчищая себе дорогу. Всего лишь безобидные раки-отшельники, но сколько же их! Почуяв движение, рачки мгновенно исчезали в раковине, намертво закупоривая вход в захваченное жилище. Но те, до кого палка не дотягивалась, продолжали неуклюжее, но неодолимое движение к морю, увлекая за собой и лесной сор, и замерших в своих убежищах товарищей.
Спать больше не хотелось. Бесконечный перестук раковин слишком действовал на нервы; казалось, стоит заснуть — и кошмарный сон, вызванный этим копошением, вернется. Подсвечивая себе путь спичками и опасливо поджимая пальцы ног, Дима направился к костру.
Они снова сидели все вместе, слушая, как затихает у кромки воды шелест мигрирующих раков. Спать никто не шел — слишком уж все были взбудоражены нашествием. Наверное, на рассвете, наевшись вволю, отшельники отправятся обратно в джунгли. Что там они едят, водоросли, падаль? Всякую мертвую органику?
— Кто мою воду брал? — нарушил тишину Антон. — Я пометил, у меня в бутылке больше оставалось… Кто?
Вступать в перепалку никто не захотел — суета вокруг воды сейчас вызывала лишь тоскливое раздражение. Антон обвел взглядом соперников, дернул щекой.
— Ты здесь вертелась, — сказал он Ире.
Девушка не ответила. Антон вскочил, и в его глазах мелькнуло злобное веселье.
— Ну тогда я тоже возьму, — прошипел он и потянулся к импровизированному складу под деревом.
Вова, не вставая, небрежным толчком отбросил его в сторону. Антон плюхнулся на песок, нелепо разбросав ноги.
— Вы гады, — пробормотал он, — воры… Посмотрим еще, я вам устрою…
Все молча смотрели, как он ругается и брызгает слюной, неловко ворочаясь на земле. На лицах застыла тупая равнодушная усталость.
Диму захлестнуло глухое отчаяние. Зачем он здесь? Что собирается делать — беспомощно наблюдать, как из людей лезут самые гнусные чувства и мысли? Планы, которые накануне казались такими хорошими, теперь вызывали лишь горький смех. Оля вряд ли согласится даже поговорить с ним наедине — не то что уйти. И не заставишь никак, это в фантастическом сне он может управлять другими, да и то — не сам, а с помощью странной металлической фигурки. В реальности же можно только предложить — и с большой вероятностью получить отказ.
