— Thank you, — сказал Артур.
Дверца открылась. Артур пригнулся, сел на сиденье и они поехали.
— I live in the house of Manolis Michailopulos near the church[54], — сказал он, покосился налево. Увидел профиль. Гладко зачёсанные с выпуклого лба чёрные волосы, собранные над меховым воротником на затылке в тугой пучок, заколотый большим бантом.
Девичьим веяло от этой причёски, этого банта. Хотя женщине было наверняка лет тридцать — тридцать пять. «Красивая, — успел подумать Артур. — Когда‑нибудь раньше решил бы: вот она, завязка романа. С гречанкой. Как у Байрона».
Она на миг отвела взгляд от дороги. Это был хмурый взгляд.
— Можете говорить на русском. Я — Лючия.
— Господи! Как я рад! Здравствуйте.
Некоторое время ехали молча. Артуру очень хотелось поговорить. Просто поговорить на родном языке, О чём бы то ни было.
Наконец, когда за последним изгибом шоссе далеко внизу открылось мерцающее зарево городских огней, он сказал:
— Как странно… Здесь, на острове, среди Эгейского моря встретить гречанку, знающую русский. Впервые в жизни понимаю, какое это счастье — говорить без усилий, как дышишь…
Но женщина, бросив на него все тот же хмурый, быстролётный взгляд, перебила:
— Ошибка. Я не гречанка. Те, кто здесь, ничего не знают, кроме английского для бизнеса. Я живу тут, но я из Италии, — и, как бы извиняясь, добавила: — Не могла не пойти на этот приём. Убежала. Так же, как и вы.
Озаряемые отблеском уличных фонарей, они ехали мимо спящих домов, закрытых магазинчиков. Лишь в одной лавочке, той самой, где Артур обычно покупал фрукты и овощи, ещё торговали. Свет из витрины падал на наклонно поставленные у входа ящики с тропическими фруктами.
— Мне кажется, я вас на приёме не видел, — сказал Артур.
— Зато вас видели все. Не только ваша Мария — весь остров знает: здесь русский, ходит в церковь, писатель, вылечил Маго. Что вы пишете? Про перестройку?
— О чём пишу?.. Трудно сказать. Во всяком случае, не о перестройке.
— У вас тут есть свои книги?
— Одна, — признался Артур. — Самая последняя.
— Возьму читать, — сказала она тоном, не допускающим возражений.
Проехали мимо знакомой Артуру освещённой внутри таверны, где он успел разглядеть все ту же компанию из четырёх пьяниц.
— Спасибо. Здесь рядом. Там трудно развернуться. Дойду пешком.
Она ничего не ответила. Довела машину до самого дома, до калитки с решётчатым отверстием.
— Благодарю, Лючия, — сказал он, выходя.
— А ваша книга? — она тоже вышла, захлопнула дверцу. Стояла по другую сторону автомобиля. Статная. Чёрный мех накидки серебрился под светом фонаря.
