— А по-моему, маме лучше сделать серебряное платье, знаете, такого цвета старого серебра и с алмазами. — Выплывшая из спальни невеста показалась мне сказочной феей, и в груди что-то дрогнуло от счастливого сияния знакомых глаз.
— Где ты раньше была, — торопливо отводя взгляд, с нарочитой укоризной пробурчал я, исправляя цвет платья и разбрасывая по нему горсть мелких алмазов. Вот теперь именно то.
— Вы с ума сошли, — охнула Орисья, — я такое не надену.
Но глаза ведьмы уже горели мечтательным предвкушением, и мы в два голоса заверили ее, что как раз именно это и следует надеть.
— Все, я ухожу. — Я быстренько создал туфли и прочие мелочи для Орисьи и поспешил сбежать. — Но запомни, ведьма, рассказывать никому ничего нельзя.
Мне пришла в голову мысль, что, пока она будет переодеваться, я вполне успею сходить проверить, как там принарядился Таилос, по моему плану ему придется стоять с другой стороны возле падчерицы, и он не должен выглядеть хуже всех. А здесь, если потребуется еще что-то создать или поправить, я всегда успею.
— Не волнуйся, Ир. — Орисья подошла ко мне вплотную, заглянула снизу вверх в лицо и очень серьезно пообещала: — Я все понимаю. Буду нема, как могила.
— Постарайся, — тихо выдохнул я и поспешил уйти, чтоб не видеть виноватых глаз.
— Ну как они там? — Оказывается, медведь бродил по коридору неподалеку и немедля бросился ко мне, едва захлопнулась дверь. — Плачут?
— И не думают. — Мне пришлось обвить его воздушной лианой, чтоб запихнуть в одну из соседних пустующих комнат. После ухода стаи в Зеленодол дом казался странно безлюдным. — Это что на тебе за рубашка такая?
— Ир?! — предупреждающе рыкнул Тай. — Ты чего это удумал?
— Немного украсить твой костюм, чтоб дроу не решили, что ты лакей принцессы, а не ее отчим.
— Если ты сделаешь из меня ряженую куклу, то я на тебя обижусь, — мстительно предупредил он, не в силах даже пошевелить рукой.
— Давай, обижайся, — сердито рыкнул я, — это же очень удобно! Сначала нарядиться на свадьбу дочери так, словно ты до сих пор живешь в руинах мельницы, потом ничем мне не помогать, а когда я пытаюсь придать тебе такой вид, чтоб эти напыщенные дроу не кривились высокомерно, еще и обидеться. Не волнуйся, я привык! Я же безотказный! Мной каждый командует, и на меня же все обижаются, если им что-то не понравится!
Высказывая все это оборотню, я не стоял без дела. Превратил недорогое сукно его костюма в лучшую замшу темно-серого цвета, а простую полотняную рубашку — в шелковую, отделанную по вороту и манжетам узким кружевом. Добавил вышивки на плечи и полы камзола и несколько алмазов в заколку на вороте, затем сменил медные пуговицы на белое золото. Эта работа меня постепенно успокоила, и я уже почти улыбался, добавляя шелковистый блеск его черной гриве и серебреные пряжки подновленным сапогам.
