— Скотина. — Я попытался оглянуться, но он меня удержал.
— Не переживай. Мы погасили… а все, что сгорело, правитель велел возместить втройне. Сейчас главное — поднять людей, целители скоро придут, дроу готовят большой портал. И здесь, и в твоем Зеленодоле.
— Проклятая пентаграмма, — от этого удара я даже приостановился, — вы хоть сказали там, что все живы?
— Ну не дураки же, — с преувеличенной обидой вздохнул он и откинул полог большого шатра.
Длинный рядок лежанок, на которых лежали волки, барсы и рыси с резко впавшими боками и потускневшей шерстью, резанул мое сердце болью, жалостью и чувством вины. Не дома мне нужно было строить, а сопровождать обоз, тогда бы удалось избежать этой беды, ругал я себя, опускаясь рядом с некогда смоляно-черным волком.
— Март… — Моя шапочка снова скользнула в сторону, а пальцы легли ему на виски, и я увидел запутанное плетение чужого заклятия, неопрятным пучком лежащее на темени оборотня.
Несколько минут я честно пытался развязать странные узелки и петли, означавшие, что выплетавший их маг ставил кучу условий и усилений, потом начал звереть.
И как это случалось со мной в таком состоянии все чаще, в голову пришла простая идея. А зачем я, собственно, буду их распутывать, если заклинание не впитывается в разум, как бывает с мощными заклятиями нашей школы, а просто перекрывает обычный выход эмоций неизменным щитом, вроде моей шапочки? Ведь я умею ее сдвигать и, если бы захотел, смог убрать навсегда. Почему бы мне не попытаться сделать нечто подобное и тут?
Тонкое щупальце моего ментального поисковичка осторожно поддело край чужого щита, и Март болезненно застонал.
— Потерпи, дружок, — шептал я, с огорчением понимая, что, если мне удастся убрать эту гадость, вся боль измученного и голодного тела сразу обрушится на оборотня, как лавина.
— Что ты делаешь? — почему-то шепотом поинтересовался следивший за мной учитель, но я только отмахнулся.
— Потом. Готовьте бульон, мясо и питье, они ехали так не один час.
— А на них были амулеты? — так же тихо спросил он, и на этот вопрос я мог только пожать плечами.
— Я выдавал… не мешай.
Поисковичок двигался медленно, и с каждой секундой оборотень кривился все сильнее, а один раз даже зарычал.
— Март, это я. — Я прижал к оскаленной пасти руку, и он с каким-то облегчением ее лизнул и заскулил обиженно и тихо, как маленький кутенок.
А еще через пару минут, когда напоенный магией поисковик оплел снизу вражеский щит и осторожно снял его с разума парня, Март распахнул расширенные от боли глаза и хрипло выдохнул:
