— Девчонка-то пропадет, товарищ Курт, — решился вставить свое слово Марк.
— Э, милый мальчик! Теперь в Москве каждый день гибнут сотни брошенных детей.
Марс соскочил с колен хозяина. Тот тоже встал. Все ясно говорило, что надо уходить.
Прощаясь с Стасиком, Курт Кроон прибавил:
— Кстати, Стасик: я знаю, вы очень свободно пользуетесь фальшивыми документами. Еще раз: осторожней. Особенно остерегайтесь партийных, они и своих не жалеют; попадетесь с фальшивой бумажкой — вас прямо к стенке. Лучше избегайте этого совсем...
Когда за малюшинцем и Марком захлопнулась дверь, Стасик постоял с минуту в задумчивости на лестнице и, вздохнув, сказал:
— Вот старый дьявол! Надавал советов.
Внизу на улице у подъезда малюшинец остановился и некоторое время стоял в задумчивости и внимательно рассматривал Марка, словно увидел его впервые. Лицо у Стасика было расстроено, складочка между бровей указывала на озабоченную думу. Марк перевел вид Стасика на свой язык так:
— Чего же мне с тобой теперь делать? Надоел ты мне, парень. И зачем это я с тобой связался?
Марк встревожился и снова вспомнил про свой маршрут и про отца. Что если маршрут ушел или отправляется? Марк подумал, что Стасик бросит его в незнакомых местах и придется долго плутать. Мелькнула мысль об Ане, но теперь, после свидания с Марсом и Куртом, найти девочку казалось Марку невозможно. Мальчик спросил малюшинца:
— Далеко отсюда до Курского вокзала?
Стасик презрительно усмехнулся и спросил:
— Твой отец большевик?
— Да.
— А ты кем будешь?
— Тоже.
— Не тоже. А коммунистом.
— Да.
— А быть коммунистом значит — думать не о себе, а о товарищах. Девчонка товарищ тебе?
Марк медлил ответом.
— Если она тебе не товарищ, то ты должен стать ее товарищем. Понимаешь, чтобы все были друзьями и так далее. Чем больше друзей, тем меньше врагов. Чем меньше врагов, тем легче их победить.
— Это ясно! — угрюмо пробормотал Марк, — а что же нам делать, если собака отказалась...
— Ты прав. Курт поступает, как собака: на сене лежит, сам не ест и другим не дает. Нам надо подумать самим.
— Я думаю...
— Не тем местом думаешь.
Марк рассердился:
— Ну уж ты не очень задавайся. Я и без тебя могу.
Он решительно повернул и пошел по улице, не зная куда и уставясь себе под ноги. Малюшинец пошел рядом с ним. Так они дошли до поворота, и Марк, не глядя, повернул за угол, и Стасик с ним. Свертывая направо и налево, они бродили около часа, оба упорно думая. Какой-то прохожий, наскочив на Марка, грубо его толкнул. Марк с удивлением осмотрелся, пробуждаясь от упорной думы. Стасик остановился и, улыбаясь, спросил:
