— Товарищ подполковник, зайдите, пожалуйста, к начальнику политуправления.
Все, приехали. Осталось еще получить взыскание по партийной линии, и тогда полный ажур.
Генерал-лейтенант Сеин встретил меня, как всегда, с улыбкой.
— Что, попал в переделку? — съязвил он.
— Это уж точно, Владимир Иванович.
Мне, конечно, было не до шуток. Но я все же пытался не терять себя.
— Сегодня утром звонил Николай Иванович Шляга, — уже серьезно продолжал генерал. — Спрашивал: не слишком ли «Красная звезда» драматизирует ситуацию в Чечено-Ингушетии? А я и говорю: то, что написано в заметке, лишь капелька той страшной правды, которую все почему-то стараются скрыть. Обстановка там более чем взрывоопасная.
Я даже немного растерялся, поскольку не ожидал от начальника политуправления округа такой откровенности.
— На Северный Кавказ, — продолжал Сеин, — я прибыл из Прибалтики, где своими глазами видел, к чему приводит потворство национализму. А ведь Северный Кавказ посерьезней Прибалтики...
Время шло. Вроде бы вокруг заметки наступило затишье. По-видимому, наверху многие думали так, как генерал Сеин. Да и факты — неопровержимая вещь — говорили сами за себя. Как вдруг снова позвонил шеф:
— Тут в одной из московских газет, точнее, в «Московских новостях», по тебе прошлись. Заметка называется «Как рождаются слухи?». По мнению автора, они рождаются в «Красной звезде» и придумываешь их ты, посткор по Северному Кавказу. Так-то вот, Николай Сергеевич, делай выводы... Ну, в общем, работай. Удачи тебе.
Так неожиданно и весьма странно закончилась, как мне тогда казалось, эта неприятная история — с правдой и кривдой, с друзьями и лжедрузьями, с журналистской солидарностью и подлостью. Но на самом деле все только начиналось. Жизнь подтвердит неправоту тех людей, которые пытались не замечать надвигающийся вал чеченских событий. Но скольким ни в чем не повинным парням и мирным жителям чиновничьи реверансы, их лицемерие и нежелание смотреть правде в глаза, их преступная близорукость стоили жизни!
Раздоры в вайнахской республике
Вернемся, однако, к съезду народов Чечено-Ингушетии. Атмосфера на нем была неоднозначной. Звучали и здравые мысли о том, что нужно очень осторожно подходить к вопросам межнациональных отношений, и призывы к немедленному выходу из состава России, к изгнанию с земли вайнахов всех иноверцев.
Я слушал выступления старейшин, представителей интеллигенции, казаков и пытался найти ответы: отчего у ингушей возникли территориальные претензии к осетинам? почему казаки недолюбливают ингушей? к чему чеченцам обособляться от ингушей, а последним — от казаков?.. И такие свары на крохотном участке земли — всего-то 19,3 тысячи квадратных километров, большая часть из которых горы, где, кроме нефти, и нет ничего! Только и слышишь: мир, богатая и красивая жизнь, суверенитет без иноверцев. Вот уж поистине прав был тот мудрец, который сказал, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Впрочем, благими ли? Что будет без России в этом забытом Богом уголке, что получат его аборигены, кроме амбиций?
