— Я, пожалуй, загляну к Неро, — сказал Гидеон. — Боюсь, громкий шум может его напугать. Вернусь через минуту.
Проходя через зал, он заметил стоящую у стены Пиппу и жестом показал, что идет в конюшню. Она кивнула и подняла большой палец. Гидеон проскользнул сначала в кухню, где царила небывалая активность, миновал подсобку и вышел во двор.
Кто-то — вероятно, одна из обосновавшихся в пристройках полудиких кошек — уже включил ночное освещение.
Гидеон прошел вдоль стойл, успокаивая лошадей, разволновавшихся от невиданного зрелища и опасливо посматривающих на вспыхивающие в небе разноцветные узоры.
Услышав его шаги, Неро поднял голову.
— Все в порядке, малыш? Молодец, смелый мальчик. — Он заранее позаботился о том, чтобы вставить в уши Неро беруши, прикрыв последние специальными наушниками, предназначенными для защиты от мух. Этому приему его научил Дэмиен, не раз наблюдавший за тем, как наездники оберегают излишне пугливых животных от оглушительного шума во время соревнований по конкуру. Похоже, в данном случае трюк сработал. Жеребец переступал нервно с ноги на ногу, глаза у него немного расширились, но шея оставалась сухой и прохладной.
— Ты молодчина, приятель. — Гидеон потрепал его по загривку и прошел дальше, решив обойти конюшни.
Его присутствие, похоже, не встревожило световой сенсор под навесом, который, мигнув, отключился, оставив единственным источником света тусклую восковую луну.
Минуя подсобку, Гидеон мельком взглянул на дверь и замер — дверь, которая закрывалась на засов, приоткрылась.
— Так-так, мисс Баррингтон-Карр, — пробормотал Гидеон и уже протянул руку к засову, но потом решил, что будет нелишним заглянуть внутрь и убедиться, что все в порядке.
Он отворил дверь, переступил порог и потянулся к выключателю. Скорее всего, Пиппа, обычно очень внимательная и дотошно исполняющая все меры предосторожности, просто закрутилась в суматохе подготовки к презентации.
В этот самый момент что-то с хрустом ударило его по голове и левому плечу, и Гидеон полетел в темноту.
Пол был очень холодный и жесткий, и Гидеон не сразу понял, почему лежит на нем, да еще в неудобной позе, лицом вниз, вжавшись щекой в бетон и с неловко подвернутой левой рукой. Тем не менее, вопреки очевидному дискомфорту, даже попытка шевельнуться потребовала немалого волевого усилия и отозвалась тупой, пульсирующей болью в голове и шее и приступом головокружения.
— А, черт! — пробормотал он и закрыл глаза. Потом все же сел, прислонившись спиной к стене, и осторожно потрогал голову. Под волосами, над левым ухом, обнаружилась приличная шишка. Из нее что-то сочилось, и он уже собирался вытереть пальцы о брюки, когда вспомнил, что на нем лучшая пара.
