— Господи, хоть бы все обошлось. Господи, хоть бы все обошлось…
— Кончай молиться, — сказал Леонс. — Мы не в церкви.
Еще и еще минута жуткой тишины…
— Вон они!
Белый фургон, замедляя ход, проехал перед нами. В ту же секунду Леонс рванул вперед и налево. Фургон уже пристраивался к тротуару справа. Леонс остановился в трех метрах позади него, я открыл дверцу:
— Спокойно, ребята…
Я оглянулся — Жюло вылезал за мной. Весь бледный, глаза как у лунатика. Я дошел до фургона, распахнул дверцу:
— А ну вылазь, да поживее, мы спешим! — Парнишки раскрыли рты, оцепенели. Тот, что был за рулем, машинально вскинул руки.
— Выходи!
Они очнулись и неловко вышли. Водитель с поднятыми руками чуть не растянулся, я поддержал его. Я увидел Леонса: он стоял на стреме посреди тротуара и держал руку в кармане. Там у него еще один… подумал я. Инкассатор шагнул ко мне.
— Ни с места! — крикнул я.
Но он еще чуть подался вперед, незаметно взмахнул рукой и шепнул:
— Молодцы ребятки! Удачи вам! Душой мы с вами. Гори оно все огнем! Давно пора!
Жюло уже забрался в фургон и газанул. Я еле успел вскочить на подножку, еще немного — и остался бы на улице.
— Идиот!
Но он только лепетал:
— Иисус-Мария, Иисус-Мария…
Я перевалился внутрь. Сзади сбегались люди, бедняга водитель так и стоял окаменевший, с поднятыми руками. А впереди уже вырулил «ситроен».
— Давай следом. Да не торопись, не на пожар.
— О-хо-хо! — стонал Жюло. — Только бы все обошлось.
Леонс на приличной скорости поехал к Елисейским Полям, потом к площади Согласия. Крысенок смотрел на нас через заднее стекло. Мы соблюдали дистанцию метров в десять. На каждом красном светофоре Жюло страдальчески кривился.
— В другой раз сиди дома, — сказал я ему.
— Да уж конечно! — ответил он. — Хватит с меня и одного раза. Больше ни в жизнь! Господи Иисусе, опять красный!
Стоило какому-нибудь полицейскому засвистеть в свисток, и мне чуть не силой приходилось удерживать Жюло за рулем. Ему хотелось только одного: поскорее вылезти из фургона.
— Куда мы едем? — причитал он. — Почему не остановимся? Нас же схватят.
А еще через пять минут взвыл:
— Все! Стоп! Дальше я не поеду! Ничего мне не надо! Заметут — хуже будет!
Его трясло. Я молча ткнул его пистолетом в бок — так, для порядка.
— Ша, Жюло, не дури. Теперь-то что паниковать! Все прошло отлично. Все о’кей.
— Смотри не сглазь, — всхлипнул он. — Еще не конец. — И истерически закричал: — Ну куда, куда он едет? Покататься решил, что ли? Я больше не могу! Сейчас уписаюсь!
