— Ммм… — Я повернулась и ткнулась носом ему в грудь. — Нет… не буди меня…
— Пора спуститься. Скоро все начнут вставать.
Разумеется, он прежде всего имел в виду Эмму. Девчонка вполне могла бы подпалить дом, если бы обнаружила нас спящими вместе на крыше да еще и голыми. Хорошо, что Рассел сбегал вниз за вторым одеялом.
— Просыпайся, — пропел он и для пущего эффекта поцеловал меня в ухо. — Или мне соблазнить тебя еще одним предложением?
— Каким предложением? — рассмеялась я, перекидывая ногу, через его бедро.
— Прошлым вечером мы пропустили закат. — Он крепко обнял мимо. — Потому что ты меня отвлекла.
Я шмыгнула носом.
— Но есть ведь еще рассвет. — Он поцеловал меня в макушку. — Я сегодня уезжаю и хочу встретить рассвет с тобой.
— Вот как? Хочешь встретить рассвет?
Не успела я ответить, как сверху на нас обрушились галлоны холодной воды. Мы одновременно посмотрели вверх и увидели на крыше третьего уровня наших прыгающих и веселящихся друзей, явно довольных своей изобретательностью. Интересно, как они втащили на крышу три громадных кулера? Была там и Рен, и я, увидев ее, сразу поняла, чьих это рук дело. Точно такой же фокус мы проделали с одним с одним нашим другом в далекое романтическое лето.
Рассел отреагировал мгновенно и поступил весьма галантно, в первую очередь завернув в одеяло меня и только потом прикрывшись вторым. Мы поднялись, раскланялись и поспешили за угол, к окну в ванную, чтобы не попасть на глаза Эмме. Вот тогда-то прояснилась и судьба клубничного пирога. Мы действительно сбросили его с крыши, и он упал на машину Пита и Рен, расползшись по ветровому стеклу.
Я стояла у конца дорожки и махала рукой. В заднем окне отъезжающей машины мне в ответ махала Эмма.
Улыбайся, девочка, улыбайся. Только не думай, что ты от меня избавилась.
— Ты в порядке? — Рен обняла меня за талию. Малыш Джеймс мирно спал у нее на груди.
— В порядке это слабо сказано. — К глазам подкатили слезы. Так грустно было смотреть ему в след, так хотелось остаться с ним еще, лежать, вжавшись лицом ему в грудь, наслаждаться его прикосновениями, слышать его голос.
— Я так понимаю, что в следующую пятницу ты снова сюда приедешь, — рассмеялась Рен, и в этот самый момент Пит вышел из дому и увидел, что случилось с его ветровым стеклом.
— Какого… — рявкнул он.
— Это Эмма, — бросила через плечо Рен и, наклонившись, прошептала мне на ухо: — Знаешь, что сделала эта чертовка? Написала на кухонном столе «ненавижу Мили». И, как ты думаешь, чем? Кленовым сиропом.
