Рассел повернулся ко мне.
— Извините, Мили. — Судя по тону, эта сторона характера дочери не была для него секретом. — Она просто…
— Все в порядке. — Я погладила его по руке.
— Не притрагивайся к моему папочке! — пронзительно взвизгнула Эмма. Рассел, не ожидавший столь бурного проявления эмоций, растерянно взглянул на меня. Девочка уже плакала навзрыд, и по щекам ее бежали настоящие слезы.
Да, тут требуется специалист.
— Эмма, прекрати! — строго сказал Рассел.
— Нет!
А где же «она не моя мамочка»?
— Она не моя мамочка!
Ну вот.
— Эмма, пойди в дом.
— Нет! — Она уже била его по груди своими крошечными кулачками, продолжая при этом захлебываться плачем.
Пожалуй, на ночь лучше запереть двери на задвижку.
Рассел спрыгнул с гамака и подхватил дочь на руки. Но это лишь добавило Эмме сил.
— Она не моя мамочка! Пусть уходит! Она мне не нравится!
Какая лапочка.
Я уже подумывала о том, не запрыгнуть ли в машину и не вернуться в офис, где моей жизни по крайней мере ничто не угрожает, но тут из дома выбежал раскрасневшийся Рассел.
— Мили, извините. Мне очень, очень жаль, что так случилось. Она никогда раньше не вела себя так.
Твоей дочери надо лечиться.
— Серьезно, Мили. Она никогда не позволяла себе ничего подобного. Я поговорю с ней, и она извинится. — Говорил он быстро, даже слишком. — Мне очень жаль. Поверьте, дело…
Я остановила его, подняв руку, и понимающе улыбнулась. Девочка всего лишь защищает отца.
— Да, Рассел, идите и поговорите с ней. А я пока прогуляюсь к океану. — Еще раз улыбнувшись, я повернулась и зашагала к дороге, сразу за которой начинались дюны, горячий песок и вода. Я шла и чувствовала — он смотрит мне вслед.
За последние двадцать четыре часа я успела выпить пива с Киком Лайонсом, лишиться работы, вернуться в слезах домой, очистить рабочее место, приехать в Долфин Данс, подивиться произошедшим с этой развалюхой переменам, познакомиться с Расселом и заслужить ненависть его шестилетней дочурки, вернуть работу и прежнюю жизнь. И вот теперь я сидела на берегу океана. Мелкие крабы неуклюже выбирались из хлопьев пены и исчезали в песке. Разбитые раковины устилали берег, как лепестки роз после свадьбы. Над головой пронзительно кричали чайки, и солнечные лучи, касаясь изменчивых вод, отражались чудными синими и пурпурными бликами.
Я сидела на сыром песке и смотрела вдаль. Туда, где лодки были всего лишь крошечными пятнышками.
Именно это мне и требовалось. Чтобы время замедлило бег.
