Я рванула дверь. Так и есть. Зои лежала, съежившись, на диванчике, а Рената обнимала ее, как ребенка. Зои всхлипывала, в широко раскрытых глазах метался страх. Шиньон сбился, и волосы клочками торчали во все стороны. Рената выглядела испуганной. Мы всегда старательно оберегали ее от самых сильных кризов Зои.
— Я здесь… здесь… — Я опустилась перед ней на колени. Она схватила меня за руку и крепко сжала. — Все в порядке. Я здесь.
Она уснула. Я накрыла ее желтым кашемировым покрывалом, побрызгала лавандой и включила диск со звуками океана. Оставалось только ждать, когда подействует лекарство. Картина, что и говорить, тяжелая. Больно видеть, как страдает близкий человек, как стягиваются губы, как расширяются от страха глаза, как дергается в диком танце тонкая голубая жилка на виске.
— Боже мой, Мили… — Рената устало пригладила волосы. — Что это? Что с ней?
— Приступ паники, — объяснила я. — С ней такое случается время от времени. — Пульс постепенно замедлялся, дыхание успокаивалось, грудь поднималась и опускалась в ровном ритме, лицо смягчилось, и мы, успокоившись, вышли из комнаты.
— То есть такое и раньше бывало? — Брови у Ренаты поползли вверх. — Ты об этом знала?
— Да. Но сейчас волноваться не о чем. — Я не хотела вдаваться в детали, что неминуемо привело бы к бессмысленной дискуссии о том, может или не может Зои при таком состоянии здоровья заниматься столь беспокойным бизнесом с его неизменными стрессами, встрясками и перегрузками. Обсуждать проблему открыто мы не могли. Зои никогда бы этого не позволила. Она вообще не хотела, чтобы Рената о чем-то знала, и всегда стремилась предстать перед другими в образе супергероя, способного справиться с любой проблемой, решить любую задачу. Впрочем, в наше время секреты долго не живут, так ведь? — Ну все, Рен, хватит. У нас много работы.
Работали молча. Рената просматривала бланки заказов и шаблоны пригласительных билетов, я разбирала полученные от дистрибутеров образцы египетских тканей и алансонских кружев. День был тихий, какими обычно и бывают понедельники. Большинство наших коллег, отработав выходные, устраивали по понедельникам выходные. Большинство, но не мы. В такие вот тихие, спокойные дни и сделать можно больше.
Рената была права. Я не могла удержать Брайана на поводке в надежде сбить его со следа звездной пары, а потому решила рассказать обо всем Селии.
Меня провели в ресторан и попросили надеть черные брюки и белую блузку, чтобы сойти за служащую. А потом — через кухню, где живых лобстеров бросают в кипящую воду, где взмокшие от усталости подсобные рабочие швыряют под нож охапки салата-латука, где шеф-повар орет на официантов, где взлетают и падают, тускло поблескивая сталью, острые ножи. Я следовало за своим проводником, помалкивала и потела — не столько от жары и духоты.
