, а
когда! Так вот, когда это случится, мне придется выгрести все из холодильника, опустошить шкафчики и буфет, избавиться от всех полуфабрикатов, орешков и сырков, всех этих «Динти Мур». Мне придется пойти в супермаркет для гурманов, поставив себя на место Рэчел Рэй. Не знаю, почему, но я вдруг представила себя с артишоками в одной руке и шевре в другой.
Этот человек учился в Кулинарной академии, а теперь готовил для сказочно богатых и невероятно деловых в самом богатом и деловом городе мира, в Нью-Йорке.
Я улыбнулась.
У нас было много общего. Мы много работали. И были в своем роде художниками. А еще мы оба оберегали наших клиентов. Кто знает, что он видел у них дома, в их кухнях? Разумеется, он не рассказывал мне об этой стороне своей работы. Кое-какими деталями поделилась Рен. Рассел лишь сообщил, что работает шеф-поваром. Вроде как стряпает для юнцов в колледже, не больше того. В его бизнесе, как и в моем, доверие и надежность значили очень много. И не только в бизнесе, но и в жизни.
Рен поведала и о том, что случилось с Мелиссой. Она никому не нравилась. Поначалу прикидывалась ласковой и милой, но Кэти сразу почувствовала — что-то не так. Как будто уловила какой-то душок. А сама Рен клялась, что видела тьму в ее глазах, когда они играли в «краниум». Да, она могла улыбнуться к месту, принести печенье к семейному празднику, сказать приятное родителям Рассела и вообще выставить себя в лучшем виде. Но Кэти первой увидела в ней это… нечистоплотность.
И еще она увидела ее в ресторане с другим мужчиной.
Вначале Рассел не поверил; как и некоторые другие, он был ослеплен ее блеском и одурманен ее чарами.
После рождения Эммы Мелисса предпочла больше не работать. И ее все сильнее тянуло к мужчинам. Ко всем, кто проявлял к ней хоть какой-то интерес. Ей ничего не стоило оставить малышку Эмму одну в коляске, на жаре, даже не опустив верх, и разгуливать по пляжу, завлекая шестнадцатилетних мальчишек недвусмысленными комментариями по поводу их достоинств. Подруги уходили, а она сидела на бережку, в боевой раскраске, с болтающимися сережками и поглядывала на спасателей и мороженщиков. Пустышка, требовавшая постоянного внимания и мнившая себя звездой. Мужчина, с которым Кэти видела ее в ресторане, был пляжным декоратором. Причем, женатым. Рыбак рыбака…
Рассел подал на развод, а она даже не пыталась бороться за Эмму. Заявила, что у нее другие приоритеты. Приоритеты… Перепихнуться со спасателем или заманить в постель подростка. Ее родственники говорили, что она всегда была такой, испорченной, безнравственной, и они надеялись, что Рассел сможет ее «исправить». Жаловались, что она губила все хорошее, что случалось с ней в жизни. Только кому лучше от таких объяснений? Первое время Рассел очень расстраивался, чувствовал себя униженным, даже набрал вес. Говорил, что если бы не ее измены, он никогда бы не смог порвать брачные узы. Думал, что рано или поздно все поправится, наладится, но она врала даже семейному консультанту, который пришел в ужас от ее черствости, когда услышал, как она называет дочь «этой».
