Да, ты забирал меня по субботам из школы и к утру понедельника опять привозил к первому уроку. Помню, как ты будил меня, как бабушка кормила завтраком, потом мы с тобой спешили в темноте к метро, ехали с пересадками к Чистым прудам, где жили мы с матерью и где была моя школа.
Да, каждый год ты ездил со мной на летние каникулы в Сухуми и другие места, а потом я снова оказывался у матери.
И то, что я должен вернуться, отравляло мне все. Вот почему я так себя плохо вёл, так мучил тебя во время этих поездок.
Помнишь, однажды я засунул бабочку за шиворот нашей квартирной хозяйке в Сухуми? Как она визжала! Ты рассердился, а я убежал. Ты искал меня до вечера по двору, по пляжам, по всему городу, даже на вокзал ездил. И не догадался заглянуть на нашу крышу, куда я залез по приставной лестнице.
А как ещё я мог выразить свой протест?
Не хотел я жить у мамы среди пузырьков с каплями, среди таблеток, грелок и клизм. Слушать её вечные поучения, её вечные проклятия тебе. Каждый месяц ты присылал ей деньги — не знаю, откуда ты их брал, — возил меня на юг, забирал к себе по субботам и воскресеньям, а она ругала тебя последними словами, говорила, что ты ей испортил жизнь.
Не знаю, кто из вас кому испортил жизнь, но мне вы точно испортили.
Помнишь, она отдала меня сначала в престижную французскую школу к знакомой учительнице. Дарила ей духи, коробки конфет, приглашала в гости. Но на черта мне был нужен этот французский? Я хотел к тебе. Говорил об этом матери, плакал. И это ещё больше её злило. На время она вообще запретила видеться с тобой. Перевела в другую школу — обыкновенную. Но и здесь я не учился. Теперь по субботам и по воскресеньям она таскала меня к своим родителям на Ленинский проспект, куда приезжали её брат Дима и младшая сестра Марина, все разведённые и каждый со своим ребёнком.
Вот уж доставалось бабушке Клаве и дедушке Мише! Дедушка ходил в магазины, гулял с нами во дворе, бабушка готовила, кормила, стирала, усаживала за уроки. А мама с сестрой и братом смотрели телевизор и обсуждали свою жизнь.
Бабушка, как всегда, не давала им ничего делать, жалела их, обманутых, больных, говорила, что они с дедушкой прожили тяжёлую биографию, всего добились, воспитали трёх замечательных детей, дали образование: одна — музыкант, другая — актриса, третий — инженер, и все несчастны.
Каково было при этом делать уроки на понедельник, нудно решать примеры по арифметике с иксами–игреками, учить стихи про пионерский галстук? Однажды, когда мы приехали домой от бабушки с дедушкой, она впервые избила меня. Ни за что.
