Он протянул свою небольшую ладошку. Пожал ее. Дронго возвышался над ним сантиметров на тридцать. Это было довольно смешное зрелище. Дронго еще раз обернулся. Темнокожая пара следила за ним, уже выйдя в зал прилета. Лебопен показал на выход.
– Я оставил свою машину там. Пройдемте, господин эксперт.
Дронго поискал глазами Кружкова, который должен был уже два с половиной часа назад прибыть в Париж. Но его нигде не было. Возможно, он не хотел, чтобы его преждевременно заметили. Дронго включил свой телефон и обнаружил сообщение, состоящее из одной цифры «7», что означало прибытие Кружкова в Париж. Вместе со своим встречающим они вышли из аэропорта, подошли к стоянке автомобилей. Это был синий седан «Пежо» четыреста шестой модели. Дронго закинул свой чемодан в багажник, и они уселись на переднем сиденье машины. Мсье Лебопен подвинул свое кресло близко к рулю, чтобы ему было удобно доставать до педалей автомобиля. И они, выехав со стоянки, направились в центр города.
Уже когда он сел в машину, пришло очередное сообщение. На этот раз там были две цифры, две четверки, что означало наблюдение Кружкова за их машиной. Очевидно, Леониду удалось найти подходящий автомобиль в аэропорту и теперь он незаметно следовал за ними по трассе.
– Вы раньше бывали в Париже? – спросил Лебопен.
– Да, много раз. Я очень люблю ваш город.
– Я его тоже люблю, – улыбнулся Лебопен, – я здесь родился сорок пять лет назад, как раз во время студенческих демонстраций в городе. Можете себе представить, что тогда настоящие уличные бои шли в Латинском квартале, рядом с которым жила моя семья?
– Были студенческие демонстрации и протесты, – кивнул Дронго, – я читал об этом. Мне тогда было тоже немного лет.
– В результате Шарль де Голль проиграл референдум и как гордый человек покинул свой пост, – вспомнил Лебопен, – говорили, что тогда именно студенты свалили несокрушимого идола Пятой республики. А мои родители были студентами. Мать до сих пор вспоминает это романтическое время. Она считает те годы самыми лучшими в своей жизни. Хотя я думаю, что это больше связано с моим рождением. Я был ее первенцем.
– Возможно, – улыбнулся Дронго, – у любой женщины главное событие в жизни – это рождение ее первенца, когда она становится матерью. Говорят, что потом бывает гораздо легче рожать и проще относиться к своим детям.
– Вы тоже первенец? – уточнил Лебопен взглянув на панель зеркала заднего обзора, где высвечивались цифры электронных часов.
