— Ни от чего я не бежала!
Он откинулся назад, но его глаза неотступно следили за ней. Как странно видеть такие синие глаза на таком загорелом лице. Николь казалось, что сердце бьется у нее где-то в горле.
— Я привез генератор, чтобы подключить все это хозяйство. Мы засветим гирлянды по всему дому и в саду — на неделю, а то и две.
Да уж, поместье будет выглядеть словно мультяшный замок. Или разукрашенный свадебный торт… Ей уже было нечем дышать.
— В этом году Рождество у нас будет на широкую ногу, мисс Мак-Гиллрой. А если для вас это проблема, то еще не поздно. Я вызову Джерри, и он доставит вас обратно.
Ага, и она окажется посреди все той же блескучей, фальшивой рождественской дребедени — только в Мельбурне. Нет уж, спасибо! Она сможет состроить веселую физиономию и пережить Рождество здесь. Здесь ведь люди ничего не знают про ее кошмар. Они не будут шушукаться, они не станут утешать. Жалость ее уже почти убила…
— Я думала, что… мы договорились насчет имен, Кейд.
Очень медленно напряжение стало отпускать его.
Она отвернулась и снова оглядела все это рождественское буйство.
— Моя мама назвала бы это верхом слащавости.
Он не возразил, и ей полегчало. И вдруг…
— Передадите это Элле и Холли — и я вас придушу.
Она не поверила своим ушам. Но все же парировала свысока:
— Я няня, а не злая ведьма!
— Просто хотел напомнить, чтобы вы оставались в образе.
Она задумалась, нахмурившись.
— А ведь вы тоже не показались мне большим любителем Санты, Кейд.
Это правда. Зрелый, сдержанный — да. Веселый? Беззаботный? Жизнерадостный? Она покачала головой. Но, в конце концов, он же отец, одинокий отец, и для него важнее всего, чтобы его дочери были счастливы.
— Я никогда не испорчу Рождество детям, — заверила она его.
Он вновь оглядел ее и, наконец, сказал, кивнув:
— Я рад, что мы это уладили.
Он по-прежнему не казался ей этаким маленьким помощником Санты, но теперь она не сомневалась, что он — преданный отец. Ее это тронуло, и… и ей не понравилось, что ее это тронуло!
— Когда я смогу увидеть Эллу и Холли? — заставила себя Николь вернуться к реальности.
Кейд все еще смотрел на нее задумчиво, затем махнул в сторону бокового окошка:
— Я бы сказал, прямо сейчас.
Николь обернулась и… влюбилась!
У четырехлетней Эллы и полуторагодовалой Холли были самые улыбчивые и забавные мордашки на свете. Девчонки вприпрыжку бежали к машине.
На них были одинаковые красно-зеленые сарафанчики.
Бог мой! Такого она не ожидала, когда расписывала себе свои планы — оставаться сдержанной и так далее. Она выскочила из машины, сама разулыбавшись совершенно не строго и не по-деловому. «Ладно, дети не считаются», — быстренько сделала она поправку в своих установках. Дети ведь не умеют притворяться и предавать. И уводить чужих женихов.
