– Я категорически протестую против дискриминации, – раздался певучий голос Фани. – Вы совершенно отстали в своих представлениях о перестройке. Вы же видите, к власти идут сплошные педерасты. Могу назвать фамилии, если хотите. Да я со своей женской слабостью, может быть, самая яростная ненавистница этих врагов природы. Пустите меня в свои ряды!
– Это точно, товарищи духи, – вмешался голос Юшкина, в бытность свою на земле приобретшего профессию ветеринарного врача, – просто черно становится от анальных перестройщиков. Кстати говоря, среди животных педерастии не бывает, что само по себе свидетельствует о ненормальности этого явления.
– Ты бы еще червяков приплел, они вообще делением размножаются, – послышался пропитой бас местного поэта Аполлинария Захолустного, чьи революционные стихи в многотиражке вместе с его портретом висели за стеклом витрины, – выходит, то, что люди делением не размножаются, свидетельствует о ненормальности этого явления.
– Это у тебя, Аполлинарий, мозги уже давно делением размножились и в разные стороны разбежались, – отвечал Юшкин, – надо же, писанул:
Пусть гром в портах
и пыль в степях,
По всей планете
устроим трах!
То, что в твоих портах бывает гром, понятно. Но как ты собираешься устраивать трах по всей планете, и какого вида эта хреновина, никто не может уразуметь.
В воздухе образовалась фигура поэта. Служитель муз был высок ростом, тощ и сутоловат. Лицо его украшал большой нос кочерыжкой. Мышиные глазки, выдававшие человека смекалистого и бойкого. Отвисшие губы саркастически кривились. Сальные волосы Аполлинария спадали на плечи редкими космами, а в позе его угадывалось что-то от римских цезарей.
– Толпа, охлос, глиняные морды – вот кто ты и твои сатрапы, не желающие постичь силы слова! Т-р-р-ах! По всей земле поднимем т-р-р-а-х! Поднимем и воспарим! А ты будешь лежать мордой в грязи, как не понявший величия момента Мировой Революции. По всей земле Трах – это мировая революция.
– Аполлинарий Евсеич, я за Вас! – крикнула Фаня. – Действительно, надо везде устраивать трах! Надеюсь, Вы знаете, что именно молодые люди нынче понимают под этим словом. Замечательно!
– Прошу прекратить прения, – снова прорезался зычный голос Собакина, – будем говорить по делу. В миру наступает период полного безумия, в котором к рулю рвутся самые мерзкие из живущих. На поверхность поднимается моральный сброд, но среди него самые опасные – это жулики. Разворуют всю страну. Что делать будем?
