В Харькове началась новая жизнь, которая подвинула уже созревшего внутренне подростка к революционным кружкам.
Неудивительно, что с малолетства насмотревшийся нужды и страданий, Булай сам по себе пришел к внутренней необходимости бороться за лучшую жизнь. В Харькове единственной организацией, которая хоть в чем-то отвечала его настроениям, оказалась молодежная анархическая группа, толком не знавшая, что такое анархизм, но пылавшая страстью воплотить его в жизнь. Организация состояла в основном из недоучившихся студентов, и Митя быстро понял, что все это несерьезно. Одуревшие от западного чтива романтики видели жизнь через настолько искаженные очки собственных заблуждений, что Булай поспешил расстаться с ними и начал собственный анабазис по России, исколесив ее вдоль и поперек.
Между тем он регулярно наведывался на родину и женился на местной уроженке Аннушке Петуньиной, которая взяла на себя тяжелую ношу жены подпольщика. Все их свидания можно было пересчитать по пальцам.
С появлением первых социалистических ячеек в крупных городах он прошел через основные ответвления социал-демократии, знал многих известных функционеров из числа меньшевиков и большевиков. Но его темпераментной натуре не нравилась тогдашняя оторванность эсдеков от живой жизни, постоянные склоки между ними, и он довольно быстро прилип к только что зародившимся эсерам. Ему, выходцу из хлеборобной провинции, были понятны устремления эсеров переделать Россию через переворот на селе. Освобождение села от помещичьего ига и заскорузлых общинных отношений, наделение мужика нужным ему участком земли для свободного труда – вот и вся суть наболевшей русской революции, считал тогда молодой бунтарь Митя Булай. А то, что в эсеровской партии вскоре народились террористические группы, было, по его мнению, неизбежным проявлением русских особенностей революции. Крестьяне поддерживали эту бунтарскую форму расправы над власть имущими. Популярность эсеров на селе от терактов только росла. И вправду, боевики имели хорошую опору в деревне. Булаю нравилась эта шальная слава эсеров, грозы тиранов, и он стал принимать участие сначала в «эксах», а потом и в ликвидациях. Имея корни на селе, эсеры быстро увеличивались численно, оставив далеко за собой другие партии. То, что со стороны оценивалось как «мелкобуржуазное бешенство», казалось им героизмом. В отличие от социал-демократов, имевших за спиной более двух десятилетий развития, эсеры переживали период младенчества. Крупные политики, которые впоследствии возглавят правое крыло партии, тогда еще только начали появляться на горизонте.
