Он терпеливо, по кусочкам, собирает свой портрет.
Одежда помогает ему. Ведь говорят же, что одежда делает человека, – и Фрэнк, вырядившись в лучшее, что только предлагалось в отделе «Мужской одежды» гигамаркета, чувствует себя и впрямь только что сделанным. Вначале проступают изящные линии костюма. Пустоты вскоре заполняют галстук, рубашка и обувь. Последними показываются голова, шея и руки Фрэнка – их изображение вызвать труднее всего. Боже, он ведь иногда совсем не может вспомнить, как выглядит его собственное лицо! Как только оно появляется в зеркале, его очевидная знакомость укоряет недавнее бессилие памяти, но пока еще Фрэнк тщится вспомнить хотя бы единую черту, он искренне опасается, что окончательно выпал за грань бытия – скользнул вбок, в лимб, превратился из профессионального призрака – в самого настоящего.
Он нарочно сверяется с часами – 6.34, – делая мысленно пометку в воображаемом памятном альбоме. Ведь в 6.34 утра каждого рабочего дня, плюс-минус минута, он стоял здесь, заново облачившись в костюм, каждый предмет которого изнутри имел ярлычок с вытканной парочкой близнецов-полукружий – черного и белого – повыше инструкций по стирке и глажке. Но завтра он уже не будет стоять на этом месте. В одном из шкафов его гардеробной приготовлен запакованный чемодан. На флуоресцентной розовой бирке, прикрепленной к ручке чемодана, проставлен номер рейса и трехбуквенный код аэропорта в Соединенных Штатах. На чемодане лежит авиабилет первого класса. Завтра в 6.34 утра Фрэнк будет сидеть в салоне серебристого пассажирского самолета, паря над створоженной облачной гущей, мчась вослед солнцу. Без возврата – билет в один конец. Он замирает – все еще не в силах поверить, что сможет унестись прочь от этого города, порвав связь с единственным местом, которое он когда-либо называл своим домом, совершенно не зная, что ждет его впереди. Едва слышный внутренний голос спрашивает, не сошел ли он с ума, но тут же более громкий, сильный голос со спокойным убеждением возражает: Нет.
Нет. Уехать отсюда – вот, пожалуй, самое здравое решение, какое он когда-либо принимал. Но в то же время и самое жуткое.
Вернувшись на кухню, Фрэнк наливает себе третью порцию кофе, наполняя кружку до краев и опустошая кофейник.
Выпив до половины эту последнюю порцию утренней дозы кофеина, Фрэнк ощущает легкий позыв в нижней части живота и удовлетворенно направляется в ванную комнату, чтобы занять там сидячее положение и освободить кишечник; испражнения оказываются скудными, твердыми и сухими, и тем не менее освободиться от них приятно. На каждом листике сверхмягкой трехслойной туалетной бумаги, которой Фрэнк пользуется, пропечатаны едва заметные сдвоенные полукружия. Когда-то, в молодости, Фрэнк относился к логотипу «Дней» с почти религиозным благоговением. Эта вездесущая эмблема, как икона, излучала какую-то мощь. Фрэнк гордился, что и он причастен этому символу. Но если в былые годы его бы покоробило от подобного святотатства, то теперь он совершенно спокойно этим символом подтирается.
