Пригнув голову, Линда поднимается по ступенькам, обеими руками вцепившись в карточку. Дойдя до верха лестницы, она снимает с себя латаный-перелатаный макинтош, складывает его, превратив в аккуратный квадратный сверток, и засовывает в сумочку. Ветер, будто острый нож, вонзается в ее тело под тонкой кофточкой; кожа мгновенно покрывается пупырышками, и Линда начинает дрожать от холода. Оглядываясь по сторонам в поисках Гордона, она замечает, что тот все еще глазеет на «витринных мух». Она сбегает вниз и окликает его.
Гордон не отзывается. Ей приходится снова кричать:
– Гордон! И-дем!
Но Гордон не двигается с места, словно загипнотизированный. Линда не понимает, чем именно – не то видом этих оборванных, сгорбившихся, обдуваемых ветром человеческих созданий, сидящих на земле или на корточках перед витринами высотой во весь первый этаж, которые тянутся по периметру здания, не то самими витринами; но как только она подходит к мужу, ее вниманием завладевает крайняя витрина слева от Юго-Восточного входа, и желание поскорей зайти в магазин вмиг тает, уступая место покорной, восхищенной зачарованности.
Около демонстрационной витрины может собраться толпа до сотни человек. Одни витрины пользуются большим успехом, чем другие, но даже наименее популярные, как правило, собирают не меньше двух-трех десятков зрителей. Обычно «витринные мухи» перекочевывают от одного окна к другому, повинуясь прихоти, но есть и такие витрины, что обзавелись постоянным контингентом поклонников, которые торчат возле них от открытия до закрытия магазина. Почему какие-то витрины пользуются бешеным успехом, а другие – нет, разумному объяснению совершенно не поддается: ведь все они показывают, более или менее, одно и то же. Что ж, популярность – плод не только высокого качества, но и стадного инстинкта.
Витрина, приковавшая к себе взгляд Линды, не относится к самым популярным, однако и перед ней собралась изрядная толпа фанатов. Оконная рама служит аркой авансцены, сквозь которую виднеется интерьер стандартного загородного дома – хорошо обставленная гостиная, столовая, и расположенная выше, над лестницей, укромная хозяйская спальня с примыкающей к ней ванной комнатой. Через окна первого этажа открывается панорама сада с опрятно подстриженной лужайкой, которая завершается цветочными клумбами и изгородью. Интерьер дома оформлен в неопределенном стиле, если только беспорядочное нагромождение множества мебели, украшений и безделушек вообще можно назвать стилем. Комнаты забиты разными побрякушками, финтифлюшками, пустячками, игрушками и новомодными приборами, а посреди всего этого восседает за завтраком семья из четырех человек: папа, мама, дочь-подросток и маленький сынишка.
