— Понятно, — сказала Филиппа. — Тогда можно попробовать вселиться в этого кота! Это-то мы все умеем. Первое, чему тебя учат, когда выясняется, что ты джинн, — это умение принять облик какого-нибудь животного. Стань я ненадолго этим котом, я, наверно, смогла бы прочитать его мысли. Проникнуть в его память. От него мы точно узнаем, что и как произошло.
— Почему я сам до этого не додумался? — оздаченно произнес Дыббакс.
— Потому что ты не такой умный, как моя сестра, — сказал Джон.
— А сауна в этом доме есть? — продолжала Филиппа. — Или какой-нибудь другой способ согреться, чтобы восстановить джинн-силу?
— Сауна? В этой старой дыре? — Дыббакс горько рассмеялся. — Нет даже душа. Есть множество ванн, но нет горячей воды. Макс так и не овладел навыками слесаря-водопроводчика. У горилл на такие дела не хватает терпения. А Фелиция не очень-то любит мыло и воду. Она содержит себя в чистоте с помощью джинн-силы. Говорит, что это омолаживает кожу. Она совершает что-то вроде самооблучения: исторгает большое количество тепла, и это тепло уничтожает всю грязь и бактерии на ее коже. Опять же — на такое способен только взрослый джинн. Я однажды наблюдал, как она это делает. На мгновение все тело как бы загорается. Стоящее зрелище.
— У меня есть идея, — сказал Джон, зевнув, поскольку час был уже очень поздний. — Утром первым делом мы построим в саду потогонный домик, как у индейцев. Это такая штука, благодаря которой коренные американцы всегда были чистыми. Там и согреемся. Не сауна, конечно, но джинн-силу восстановить поможет.
— Почему я сам до этого не додумался? — озадаченно произнес Дыббакс.
— Потому что ты не такой умный, как мой брат, — сказала Филиппа.
Утром они развели огонь в огромном камине, а потом положили среди горячих углей несколько больших камней. Пока камни грелись, бедного Макса похоронили в саду.
Похороны были скромные, без гроба и всяких религиозных церемоний. Джон с Дыббаксом вырыли неглубокую могилу, Филиппа нарвала цветов. Дыббакс дрожащим голосом сказал над свежезасыпанной могилой несколько слов.
— Гориллы умеют хитрить, они так себя ведут и на природе, в стае, но они никогда не лгут, — сказал он. — Даже те гориллы, которые умеют говорить. Они просто не знают, что такое ложь. И поэтому они лучше многих знакомых мне людей. Не говоря уж о джинн. Если горилла тебя полюбила, то навсегда и безоговорочно. Вот и получается, что они очень верные. Моя бабушка, наверно, сказала бы сейчас, что Макс был ее лучшим другом… за всю жизнь. Я могу сказать почти то же самое. Макс позволял мне оставаться здесь, не задавал никаких вопросов и лезть с советами тоже не порывался. И это типично для старых, опытных горилл. Потому из них получаются такие хорошие дворецкие. В отличие от людей, которые от природы болтливы, гориллы — существа сдержанные и умеют уважать чужие тайны.
