Девочка аж рот разинула от изумления.
— Чего ты ждешь, тупица? — продолжал голос. — Набирай номер, да побыстрее. Разве ты не знаешь, кто я? Я — премьер-министр. И рот не забудь закрыть. А то ты — прямо говорящая золотая рыбка из сказки. Только тупая. Умной будешь, когда рак на горе свистнет.
Перепуганная дочка премьер-министра отпрянула и стала судорожно приглаживать волосы, вставшие от ужаса дыбом.
— И слушай, ты, рыбья морда, скажи им всем, что мне не до шуток. А не поймут — пусть пеняют на себя. Я им устрою простейшую демонстрацию своих возможностей. Поняла, рыбья морда?
Тут премьер-министр снова захихикал по-девичьи, а его дочь завопила в голос.
— Все-таки младенцы — забавные существа, — заметил Нимрод. — Настоящие маленькие звереныши, верно?
Нимрод прибыл в Нью-Йорк специально, чтобы познакомиться со своими новорожденными племянниками, Джоном и Филиппой Гонт, и теперь с некоторым ужасом рассматривал близнецов, лежавших в специальном лотке в родильном отделении. Вообще-то младенцев он недолюбливал, не в последнюю очередь потому, что хорошо, даже слишком хорошо помнил первые суматошные, мокрые дни, недели и месяцы собственной жизни. Какой же это кошмар — быть младенцем! Кстати, для джинн зрелого возраста такие воспоминания вполне характерны: многие из них помнят абсолютно все, что с ними происходило в любом, самом нежном возрасте. И совершенно не способны о чем-либо забыть.
— Нет, правда презабавные уродцы, — не унимался Нимрод. — Ну почему почти все младенцы напоминают Уинстона Черчилля? Или Бенито Муссолини? Все как один страдают недержанием, крикливы и драчливы, словно галки. Не говоря уж о неуемном желании быть пупом земли.
Сестра Нимрода, Лейла, тоже, как и он, джинн, сидела насупившись на больничной койке и слушала бестактные комментарии брата с растущим раздражением. Сами же близнецы, чувствуя брезгливость и отвращение дяди Нимрода, начали хором подмяукивать, точно пара голодных котят.
— К тому же близнецы! — добавил Нимрод погромче, чтобы перекрыть детский писк. — Такая обуза для тебя, сестренка. Смотрю я на этих зверенышей и начинаю верить легенде об основании Рима. Близнецов Ромула и Рема положили в корыто и пустили вниз по реке Тибр, а спасли их волчица и дятел. Кстати, эти двое долбят по ушам не хуже дятлов. Слушай, а как они лапами-то размахивают! Прямо как недоваренные омары.
— Это все, что ты хочешь сказать? — спросила Лейла, терпеливо улыбаясь. — Ты прилетел из Лондона только для того, чтобы наговорить гадостей о моих младенцах?
