Ничего подобного Джип никогда еще не испытывал, а когда попытался подобрать подходящее слово для характеристики происходящего, то остановился на магии. Это место было магической парковкой, где его никто не мог обнаружить.
Многие годы он был один — или по крайней мере считал, что никого другого здесь нет, — и вот теперь какая-то женщина просто… нашла его.
Когда он подкатил, она уже ждала. Сидела, глядя на запад, на опускающееся за Кэтскил солнце, которое, прежде чем исчезнуть в сгущающихся сумерках, еще раз полоснуло лучом по опавшим листьям на далеком хребте.
Джип включил стояночные огни.
— Привет, — сказала женщина. — А ты сегодня рановато.
Она поднялась с поваленного дерева и подошла к нему. Положила руку на капот.
— Какой ты теплый. Набегался за день.
Джип не ответил. Он никогда не отвечал. Он мог бы синтезировать примитивную речь, но крошечный динамик под капотом умел издавать лишь грубые звуки, и голос, когда Джип все же пользовался им, всегда получался с металлическим скрежетом. Кроме того, у него никогда не получалось сказать то, что хотелось бы. Или, скорее, слушать и понимать было легче, чем объясняться самому. Вероятно, как ему представлялось, в оригинальном речевом алгоритме, доставшемся ему при программировании, произошел какой-то сбой. Так или иначе за последние двести лет Джип не вымолвил ни слова и произносить речи не планировал.
— А у меня весь день наперекосяк, — продолжала женщина. — Захотелось хоть чего-то хорошего, вот я и пришла сюда. Посмотреть, как садится солнце. Вот оно и село.
Женщина смахнула с лица угольно-черную прядь. Снова посмотрела в сторону темнеющих на западе гор.
— В поселке все так строго. Ты, наверно, знаешь, сейчас идет война. Мы наконец-то решились указать всем этим неблагодарным во внешней системе, где их место. — Она рассмеялась, да вот только смех вышел немного неискренним, хотя, впрочем, Джип не очень-то разбирался в нюансах такого рода звуков. — И вот тогда-то все человечество сможет достичь полной гармонии, как оркестр, исполняющий симфонию. Под таким вот соусом они нам это подают. По крайней мере тем, кто еще способен на интеллектуальное усилие. Когда я говорю «они», то имею в виду, конечно, его. Амеса.
Джип понял, что Амес есть некое имя собственное, но для него оно ровным счетом ничего не значило.
Ветерок тронул листья. Женщина поежилась и сложила руки на груди.
— Холодает. Ты не против, если я сяду?
Джип даже не сразу понял, что именно она сказала, и в первый момент подумал, что ослышался. Но потом все же перевел вибрацию ветрового стекла — немного забрызганного, немного поцарапанного, немного дребезжащего — в слова.
