Конвертерная часть спорить не стала. Такое было просто немыслимо — части Андре не могли расходиться во мнении друг с другом. Шило ведь не идет против ножниц на многофункциональном ноже.
И вот в этом заключалась суть проблемы. У Андре и раньше случались духовные кризисы. Он даже выходил из Семинарии, когда почувствовал, что работа поглощает его духовную жизнь. Чтобы обрести себя, он совершил путешествие на Тритон. В то время Андре полагал, что все его сомнения есть продукт удушливой атмосферы Семинарии, и он справится со своими трудностями, если займется повседневной, реальной работой шамана-священника.
Поначалу вроде бы сработало. Он полюбил Тритон и свое место на нем. Он даже нашел свое собственное «учение» — свой особый, индивидуальный талант, который и должен развивать шаман-священник, дабы вести паству к просветлению. Его учение проявилось в создании скульптурных башен из балансирующих камней. У него даже появились последователи в мерси, хотя для самого Андре его труды не имели ровным счетом никакого отношения к тому, почему он вообще занялся этим видом деятельности. Строить высоченную башню, осторожно воздвигая один на другой камень за камнем — чему в немалой степени помогало и то обстоятельство, что на Тритоне он мог подпрыгнуть на двадцать футов, — было прежде всего забавно, а уж какое духовное послание вкладывать в это дело — то вопрос не самый главный.
Однако война принесла с собой новые сомнения. Сначала Андре ощутил в себе давящую уверенность, что она грядет. В том, что это случится, не сомневался практически никто из шаманов-священников Древа, и тут не требовались ни знамения, ни предвестия — достаточно было просто следить за новостями. Он взял отпуск и находился в Мете, когда начались боевые действия. Пришлось спешно возвращаться на Тритон, и он успел только-только, прихватив с собой двух друзей, Бена Кайе и Молли Индекс.
Страдания, свидетелем которых ему довелось стать, были велики. Только на Тритоне погибли десятки тысяч. В госпиталях не хватало места для раненых — людей искалеченных физически и изуродованных психологически, — и они просто лежали везде без надежды на исцеление.
Конгрегация попросила его вернуться. Они уже обходились без шамана целых три с половиной года, сохраняя место для Андре, но с началом войны население сначала удвоилось, а потом утроилось. Теперь на встречи приходило уже более семисот человек. Им был нужен шаман-священник. И тогда отец Андре решил, что несмотря на все свои сомнения и смятения, не может отвергнуть их призыв в тяжкое время испытаний.
