Батяня осекся. Не следовало рассказывать про наряды вне очереди и отношения между курсами. Школьники как-то сразу встрепенулись, словно ужасы какие услышали, да и учительница кашлянула, намекая майору на то, что столь юным слушателям лучше не открывать всей правды.
Батяня встряхнулся и продолжил:
– Обычно конкурс в это необыкновенное училище составляет до двадцати пяти человек на одно место. Это вам не в гражданское учебное заведение поступать, парни. Что творится в эти дни на приемных экзаменах – отдельная песня. Скажем коротко, торжествует нормальный принцип естественного отбора: «Человек человеку – друг, товарищ и волк». Самый порядочный ответ на наивную, озвученную по школьной привычке просьбу о подсказке, короток и конкретен так же, как залп расстрельной команды: «Фиг тебе!» Куда хуже бывает, если тебе с доброжелательным, товарищеским видом подскажут совсем не то. После такой вот помощи наивный абитуриент оглашает безутешными рыданиями коридор, ведущий к дверям приемной комиссии, а потом идет забирать документы, проклиная подлое коварство.
Учительница кашлянула еще сильнее. Детишки и вовсе рты распахнули.
Батяня собрался с мыслями и велел себе впредь не касаться подобных тем. Он решил немного разбавить рассказанное. Детям действительно не стоит знать всей правды.
– Но вот экзамены и мандатная комиссия позади. Невероятное свершилось! Поступил! Пацаны, пьяные от телячьего восторга, летят на почту отбивать мужественные, хвастливые телеграммы и не догадываются, что это вот и есть самые счастливые мгновения в их жизни. Конечно, потом они испытают еще много хорошего, но даже самые радостные минуты уже будут охлаждаться отрезвляющей струйкой опыта и пониманием того, что счастья без довесочков не бывает. А сейчас – вот оно, без конца и края. Дальше в жизни будет только хорошее, ибо самое трудное позади.
Наверное, смелость – это отсутствие опыта. Или незнание, как вам удобнее.
Проза начинается быстро, уже на следующий день. Переодевание в форму, самую настоящую! Даже кисловатый запах дезинфекции, пропитавший ее насквозь, кажется парням таинственным, волнующим. Он ведь тоже настоящий, из мужского, взрослого мира. Увесистые яловые сапоги, надетые впервые в жизни, делают тебя в собственных глазах почти ветераном. Новенькая тельняшка принимается из рук сонного прапорщика с благоговением, словно плащ мушкетера из рук капитана де Тревиля. Впору преклонить колено, как при посвящении в рыцарский сан.
