Добродушная улыбка сползла с лица молодого ассистента режиссера. Этот пропойца, похоже, начал его выводить из себя.
— Сколько за дом-то дашь? — не унимался тот.
— Нисколько! — огрызнулся Вилин, решительно направляясь к Петровичу, который хоть и выглядел хмурым, но все же больше располагал к переговорам.
— Зря ты так, Алексеич! — засеменил следом выпивоха. — Я же от всей души предлагаю! Слышь, слышь, идея есть! Сэкономить хочешь? Так давай жги этот дом вместе с тещей — тогда вообще бесплатно отдам! И даже помогу солярки раздобыть, чтобы лучше горело, гы-гы!
Вилин лишь вяло отмахнулся от приставалы. Строения нужно было найти во что бы то ни стало. Иначе сорвется план. Денег, понятно, минимальное количество. Жильцов выселять — больно дорого. Вот брошенные домишки идеально бы подошли. Заметив, что окна соседнего с гаражом жилища заколочены погнувшимися от влаги и солнца досками, он указал на него рукой и спросил у мастера:
— Там живет кто-нибудь?
Тот подумал секунду и ответил весьма уклончиво:
— Может, и живет.
— А хозяева кто? Вы их наверняка знаете — ведь соседи почти!
Петрович потеребил кончик носа:
— Знаю, но только это мало чем поможет. Их нет здесь, уехали.
— Надолго? Когда вернутся?
— А никогда. Дом они этот администрации оставили. Там и надо спрашивать.
Вилину удалось-таки вытянуть из этого сумрачного человека крупинку нужной информации. Хоть какая-то хорошая новость с самого утра. Дальнейшее было делом техники: с главами администрации ему уже приходилось иметь дело. Только бы не оказался слишком заносчивым и жадным. А то придется впутывать в это дело продюсера, и плакали тогда комиссионные. Достав из кармана небольшой цифровой фотоаппарат, Руслан принялся снимать заброшенный дом с разных ракурсов, дабы художник-постановщик и режиссер смогли оценить его находку.
— А что, много таких у вас в поселке? — между делом крикнул он механику. — Я имею в виду заброшенные хижины.
— Хватает. — Мастер сунул руки в широкие карманы своего комбинезона.
— А где, подскажете?
Петрович напряг свою память. Если бы не любовь к отечественному кинематографу, вряд ли он стал бы дальше общаться. Это вообще на него было мало похоже — бросить работу на середине, чтобы целых полчаса торчать на улице и болтать с кем попало. Но чего не сделаешь ради главнейшего из искусств.
— Кажется, вон тот, с деревянной крышей… да и на следующей улице дворов пять ничейных есть.
— Здорово! Это просто замечательно! А администрация-то где?
