Вечером того же дня он при полной форме вошел в указанный двор, расстегнув на всякий случай кобуру. Наверное, он был единственным милиционером в городе, носившим табельный «макаров» в кобуре на поясе, как и написано в Уставе, где его никто никогда не носит. Пистолет носят в самых разнообразных местах — в боковом кармане пиджака, сзади за брючным ремнем, словом, где угодно, только не в кобуре. И в этом наверняка есть свой глубинный смысл, недоступный зеленым новичкам.
В общем, Серегин вошел во двор без двух минут семь, в надвинутой на глаза фуражке и держа руку на поясе. В глаза сразу бросилось непонятное безлюдие. Был «час пик» всех дворов в городе. Малышня резвилась и орала на детских площадках — самые младшие под неусыпным надзором бабушек и мам. Собаки выводили своих хозяев на вечернюю прогулку. Мужики лежали под «Москвичами» и разнообразными «числами» от единицы до семерки или просто курили кучками и трепались о бабах. В общем, жизнь во дворах кипела и била ключом во все стороны. Во всем городе, но только не здесь. Здешний двор встретил Серегина зловещей тишиной и настороженным ожиданием. Озираясь, нервно вздыхая и огибая лужи, Серегин успел пройти большую часть двора и почти дошел до детской площадки, когда началось. Никогда и никому Серегин даже не намекнул о том, что испытал и пережил в те страшные минуты, когда на границе детской площадки и скверика возник и закружился прозрачный, безобидный такой смерчик, разбрасывая бледные, медленно гаснувшие искры. Но в окна всех трех домов наблюдали, как милиционер с перекошенным лицом тщетно рвет из кобуры каким-то образом застрявший там пистолет, а потом галопом, потеряв по дороге фуражку, несется со двора через арку на улицу. Власть, потерпевшая фиаско, всегда представляет собой жалкое зрелище.
В отделение в кабинете, который он делил с еще тремя участковыми, Серегин долго отдышивался и отпивался теплой водой из-под крана, а потом сходу написал «Справку по делу», назвав в ней то, что происходило во дворе, «природным явлением мелкого масштаба», «угрожающим не жизни, но чести и достоинству граждан, а также их детей и собак», в следствие чего рекомендовал передать дело в Академию Наук. И опять-таки ни слова не написал о том, что конкретно произошло с ним в том дворе, когда появился смерчик.
На следующий день начальник отделения долго пыхтел, кряхтел и хмурился над этой «Справкой», потом махнул рукой и убрал ее в стол.
