— Здравствуй, Грай.
Молчание. Элин не собирался нарушать его первым. Мальчишка забыл, с кем имеет дело, и должен либо подчиниться, либо уйти навсегда. Да, будет тяжело пережить эту потерю, но ему не привыкать к боли. А ставить под угрозу дело всей его жизни Элин не собирался даже ради названого сына.
— Отец… Я хотел бы вернуться.
Элин молчал. Ждал. И Грай понял. Опустил голову, разлепил смерзшиеся губы и вытолкал-выплюнул:
— Прости… Я был не прав.
Элин тотчас поднялся — не стоило перегибать палку, кто, как не он, знал, на что способен человек, загнанный в угол, — пошел навстречу, раскидывая руки для объятий:
— Грай! Оставь, ради всего святого… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Я рад, что ты понял свою ошибку.
На мгновение в темных глазах парня мелькнул странный отблеск. Гнев? Ярость? Ненависть? Но Грай тут же взял себя в руки и ответно улыбнулся:
— Отец! Позволь мне искупить свою вину.
— О чем ты, сынок?! Каждый из нас свободен в выборе жизненного пути! Наши дороги вновь пересеклись — возблагодарим же Первоматерь и не будем возвращаться назад даже в мыслях.
— Спасибо, отец.
— Иди, отдыхай. Твоя комната ждет тебя. Там все по-прежнему.
— Спасибо, отец.
Грай повернулся к двери.
— И, сынок…
— Да, отец?
— Я действительно рад, что ты вернулся. У нас много дел. Мне нужна твоя помощь.
— Конечно, отец. Можешь рассчитывать на меня.
Дверь закрылась. Шаги растаяли вдалеке. Элин тяжело опустился на стул и невидящим взглядом уставился на бумаги перед собой. Вернулся! Его мальчик вернулся! Конечно, в глубине души он всегда верил, что Грай не сможет устоять перед открывающимися перед ним перспективами в организации, но… Настырный червячок сомнений, не переставая, глодал душу. Слишком независим, непредсказуем и свободолюбив всегда был этот мальчишка. Такими людьми невозможно управлять так же просто, как основной серой массой. Нет, тут нужна либо очень хитрая и тонкая игра, либо предельная откровенность. Элин вздохнул — Грай слишком болезненно воспринимает любую несправедливость, чтобы с ним можно было быть откровенным до конца. Придется быть начеку. В конце концов, настанет момент, когда он просто не сможет уйти, потому что будет повязан с организацией так прочно, как это только возможно…
Грай лег на узкую солдатскую койку, закинул руки за голову и уперся взглядом в потолок. Сколько ночей пролежал он так, прежде чем нашел в себе силы оттолкнуть Элина и пойти собственным путем? И вот он опять здесь. Ради кого? Ради человека, однажды назвавшего его своим другом. Какая глупость! «А, впрочем, это может быть даже интересным», — уже засыпая, подумал Грай. И улыбнулся.
