Телефонный звонок разрушил хрупкое состояние творческого транса.
— Да?
— Привет… — голос лучшей подруги звучал неуверенно и будто бы виновато.
— Привет, — рассеянно отозвалась Ланка.
Она подошла к окну и с удивлением поняла, что уже вечер. Сколько она простояла у мольберта? Шесть часов? Да нет, больше.
— Слушай… Ты чем вообще занимаешься? — поинтересовалась Таля.
— Я? Рисую. А что?
Телефон — громоздкий, тяжелый — неудобно лежал в руке. Хотелось взять тонкую кисть и вернуться в другой мир. Мир, где от нее, Ланки, зависело все. Где она была хозяйкой, а не игрушкой в руках неведомого творца.
— Ланк…
— А?
— Ты чего вообще?
— Что? — не поняла Ланка. — Я ничего. А что?
— Ну, ты не звонишь. И к телефону не подходишь. Я думала, случилось что-то.
— Да? Я… не слышала, наверное. Зашла бы, в чем проблема?
— Не… Я папу твоего встретила. Он сказал, что ты работаешь, к выставке готовишься. Что не надо тебе мешать.
Ланка невольно улыбнулась — ай да папочка! Создал, называется, условия для работы. Отвадив друзей. Интересно, телефон тоже он отключал? Неужели она могла не услышать звонков?
— Да ладно тебе! Ты же знаешь моего папу! Работать, работать и еще раз работать! — передразнила она строгий голос отца.
Талька с готовностью подхватила смех.
— Ага! Только я его боюсь, — отсмеявшись, призналась она.
— Чего?! — удивилась Ланка. — Что его бояться? Он только того… пугает. А вообще-то добрый. Вот еще выдумала — бояться.
— Ну да, но… Ладно, знаешь, приходи ко мне, а?
— Сейчас?
— Ага.
— Так поздно уже.
— Да брось! Каникулы же! И вообще, можешь на ночь остаться.
— Ну…
— У меня кое-что есть, — Талька заговорщически понизила голос.
— Что?
— Не скажу. Приходи!
— Ладно, спрошу сейчас у своего страшного папы, — улыбнулась Ланка.
— Все, я тебя жду!
Ланка бросила трубку на подоконник и отправилась на поиски отца. Задержалась у мольберта. Прикусила губу. Что такое? Она же старалась. Честно старалась!
На аккуратно прикнопленном листке бумаги было лето. Пронзительно-синее небо, сочно-зеленая трава, ослепительно желтое солнце. Девочка, сидящая на корточках спиной к зрителю, робко протягивала тонкую руку к одуванчику — пушистому, круглому, легкому. Не сорвать — погладить. Отличная работа на тему «Детство».
Вот только в облаках, приглядевшись, можно было увидеть контуры домов с пустыми глазницами окон. Трава кое-где напоминала не тугую зелень реальных полей, а ломкую поросль Темного Города. А на вытянутой руке девочки четко виднелись три длинных, едва подживших царапины — след от удара когтистой лапы…
