Они продвинулись на пару домов дальше. И столкнулись со второй засадой.
На сей раз им повезло меньше, да и заклятие оказалось наложено тоньше и искуснее. Доски лестницы, по которой они поднимались, внезапно ожили, со стен глянули вниз чудовищно искажённые зверские физиономии, и легат уже потом только понял, что это невероятно изменённые их собственные лица и что само заклятье – не более чем кривое зеркало.
Но прежде чем легионеры прорвались сквозь строй деревянных врагов, они потеряли троих. Одного мага – опять же мальчишку – зарубили, второму арбалетная стрела пробила правое плечо, и его скрутили.
– Глянь-ка, девчонка! – удивился седоусый центурион, командир стрелков.
Девушка, тонкокостная, некрасивая, глядела на легионеров, точно мышь на схватившую её кошку. Аврамий заметил, что кровь из её простреленного плеча уже не течёт.
– Где остальные? – чисто проформы ради спросил он.
– Не скажу! – Девица оскалила мелкие зубки и стала невероятно похожа на крупную крысу.
– Кончайте её, – вздохнув, приказал легат. Не было ни времени, ни возможности допросить девчонку по-настоящему.
Та судорожно всхлипнула, но так ничего и не сказала. И даже о пощаде просить не стала.
– Повиновение Империи, легат! – Центурион по-уставному прижал кулак к латам. – Не дозволите ль сперва?.. Мы быстро.
– Ума лишился, Клодиус!
– Никак нет, легат, девка эта – из Жёлтого Угуса, а я слыхал, что они таковскому посвящены, что ежели ученицу, значить, девственности лишить, эвто ей хужее смерти. Да вы сами гляньте, легат!
И он с силой рванул за длинный подол.
– А-а-а!!! – истошно завопила девчонка, забившись так, что из плеча разом струёй брызнула кровь. – Не-е-е-ет! Всё скажу! Скажу-у-у!!! Только не это! А-а-а!!!
Её всю мгновенно покрыли крупные капли пота. На шее судорожно забилась жилка, зрачки расширились. От ужаса она вообще забыла про магию, Аврамий не чувствовал сейчас ничего, даже самого слабого присутствия волшебства.
– Связать! – мгновенно распорядился легат. – И помни, девка: станешь говорить – добром тебя отпустим, нет – ты сама знаешь, что будет. Всю когорту через тебя пропущу.
Вернулись с добычей.
Тем временем над Мельином уже окончательно сгустилась ночь, однако беспрерывно полыхающее зарево превратило её почти что в день. То тут, то там в небо взмывали столбы пламени, иногда сопровождавшиеся грохотом, иногда, напротив, бесшумные.
Доносились чьи-то крики, то и дело запах дыма перекрывало отвратительное зловоние, словно кто-то вывалил посреди улицы содержимое выгребной ямы.
