— Ну и морда!
— А шея как у быка!
— А лапищи-то какие!
Вопросы так и сыпались:
— Почему это у него хвоста нет?
Пончо, превосходно осведомленный во всем, что касалось его собаки, отвечал крайне обстоятельно и подробно:
— Это чтоб другие собаки не могли хватать его за хвост. Взгляните, какая пасть широкая: это чтоб он мог сразу всеми зубами кусаться. У него мертвая хватка. Как-то раз…
И начиналось повествование о бесконечных подвигах, бесконечных победах. Рассказ был полон преувеличений, и рассказчик, увлекаемый своей безудержной фантазией, витал в облаках, сражая всё новыми удивительными подробностями своих ошеломленных товарищей, слушавших его с открытым ртом и вытаращенными глазами.
— Это же боксер! Если захочу, я его продам за… — Пончо с минуту колебался (поверят ли?), потом решительно называл цифру: — Да за восемьдесят песо! — Никто не спорил, ему верили, и тогда он, почти раскаявшись в своей скромности, поправлялся: — Да что за восемьдесят, за сто, а то и за сто двадцать продам! Да он десять собак зараз загрызет, да он тигра…
— Ну, ну… — произносил кто-нибудь с сомнением.
Но Пончо не сдавался и невозмутимо продолжал:
— Да, да, молодого тигра одолеет!
— Ах, молодого… — соглашался возражавший…
— Новорожденного? — спрашивал другой.
— Какого там новорожденного! Полугодовалого… И ты думаешь, моей собаке много лет? Ей нет еще и году!
— О-о!
Приводили собак, славящихся своей свирепостью, и заставляли Пончо драться с ними. Он выходил победителем из всех сражений. Один раз пришлось даже разнимать, а то, пожалуй, Пончо насмерть загрыз бы своего противника. Как-то вечером он задушил кота, Прямо на улице, в присутствии двадцати мальчишек. Напрасно кот фыркал, выгибал спину и ощетинивался, стараясь всеми способами запугать врага, — Пончо набросился на него, схватил за шею и начал тормошить, трепать туда-сюда, словно тряпку какую-нибудь. Когда он разжал зубы, кот был мертв. Хоть пословица и говорит, что у кошки семь жизней, но на этот раз все семь остались в пасти Пончо. Этот подвиг окончательно прославил его. Все теперь знали, что Пончо — самый свирепый пес в Буэнос-Айресе. Кто в этом осмелится усомниться! Здесь не может быть двух мнений. Да, пожалуй, не только в Буэнос-Айресе, а во всей Аргентине. А может статься, что и во всей Латинской Америке. И — кто знает? — возможно, что в целом мире не найдешь другого такого пса!.. Пончо-мальчик чувствовал, что уважение, смешанное со страхом, которое внушала всем его собака, распространялось отчасти и на него.
