Тело медленно погрузилось в воду, тихо устроившись на дне озера. И тогда вода ожила. Она задвигалась, забурлила, втягиваясь в мертвую оболочку, оставленную бессмертным духом. Прочная связь тьмы и ледяной воды наполнила ее, выпив темное озеро до дна. На сухом каменном дне осталось лежать лишь разбухшее тело, несколько мгновений оно не двигалось, а затем стало медленно подниматься, и тьма стекала с него, словно жидкость.
***
Ричард задумчиво смотрел в окно, держа в руках чашку остывшего кофе. Там ночной город сонно перемигивался огнями автострад, уличных фонарей и немногочисленных окон. Ночь была приятная, такая, какая бывает только летом, после жаркого изнуряющего дня. Издалека доносился шум одиноких автомобилей, мягкий ночной воздух проникал в комнату и наполнял ее атмосферу некоей мечтательностью. Мысли Ричарда не имели определенного предмета. Он как-то рассеянно думал обо всем понемногу, не останавливаясь ни на чем конкретном. Однако это занятие вскоре ему наскучило, и он, невесело вздохнув, отошел от открытого окна. Теперь его взгляд блуждал по собственной комнате, которая находилась на шестом этаже обычного городского дома. Такие дома строят сразу комплексами, отделывают на скорую руку и запускают в оборот, заселяя новых жильцов в еще сырое и не до конца готовое помещение. Ричард снял тут квартиру год назад и с тех пор уже не задумывался о другом жилье. Его все тут устраивало, даже глуховатая, но добрая старушка из соседней квартиры и боксер-любитель из другой. Надо признаться, что Ричард мало общался со своими соседями, он вообще был несколько замкнут и только в одном находил полное раскрепощение - в музыке. Да, он был музыкантом, гитаристом, если точнее. Это не было его профессией, но жизненным увлечением, стремление к которому он чувствовал все время, начиная с малых лет. В какой-то момент ему удалось-таки заполучить долгожданную электрогитару - и тогда жизнь его приобрела краски и их оттенки. Стремление стать лучше в музыке помогло ему быстрее пройти тот период возрастной период, когда феерические идеи перемежаются с полной апатией, когда неугасимый поток деятельной энергии растрачивается на всевозможные утопические проекты. Ричард не был обычным подростком в то время. Нет, он чувствовал свою жизнь через музыку. Его мало интересовали простые бытовые радости сверстников, заключавшиеся в запрещенной выпивке и экстремальных дурачествах. Веселые компании отторгали его, ибо он был другим, а сам он не имел ни малейшего желания влиться в такую жизнь.
