Надсмотрщики не были излишне жестоки, но их заботило, в конечном итоге, только состояние товара, а не личности рабов. Они старались поддерживать некоторое подобие порядка и следить, чтобы выполнялись определенные негласные установления. В остальном же алиханы представляли собой отдельную группу людей, ничего общего с рабами не имеющих, да и не желающих этого. Для них это была просто работа, за которую они получали деньги, чтобы жить так, как им этого хотелось. У кого-то была семья, у кого-то ее не было. Конечно, были среди них и те, кто относился к работе с неким подобием пристрастия. Таким алиханам нравилось чувствовать себя выше этих грязных измученных людей, и они старались пользоваться своей властью при каждом удобном случае.
Ричарду очень повезло. Надсмотрщик, первым обративший на него внимание, был человек не злой. У него была семья в Аль-Салеме, и его работа не стала для него жизненным кредо. Нельзя, конечно, сказать, что Башир-алихан ненавидел свою работу. Он просто воспринимал ее как нечто не слишком приятное, но необходимое. К тому же платили ему достаточно хорошо, чтобы Башир был всем вполне доволен. Тощий изможденный человек, мало отличавшийся по виду от любого другого раба, вызвал в нем даже некоторое подобие сочувствия. Надсмотрщик прочитал в ясных глазах того незнакомца искреннее недоумение и почти детскую обиду. Но обдумывать это Башир не стал. За десять лет, проведенных на этой работе, алихан усвоил, что чем меньше он интересуется личностями рабов, тем меньше у него головной боли и забот. Далеко не все невольники дошли до этого состояния потому, что были преступниками или пленными. Тысячи тысяч таких вот мучеников повидал Башир, и за каждым стояла запутанная жизненная история. И если бы он брался думать о каждом, то его голова разорвалась бы на маленькие кусочки. Поэтому надсмотрщик не размышлял о таких вещах, и ясноглазый раб вскоре исчез из его памяти.
Ричард, тем временем, все больше ловил себя на чувстве раздвоенности. Даже лишения пути воспринимались им как-то отстраненно, как будто бы это происходило не совсем с ним. Однако, несмотря на это, случались моменты, когда жажда и невыносимая жара брали свое, и скудных сил не оставалось даже на то, чтобы о чем-то думать.
Этой ночью Ричард не мог заснуть. Воздух пустыни немного остыл, но особого облегчения это не принесло. Рабы ворочались, стонали, тихо переговаривались и то и дело звенели цепями, на что слышалась ответная ругань.
