Эйслинн попыталась вырваться, но пальцы сжались еще крепче.
— Боишься, что не стоишь человеческой жизни? — поддразнил Вулфгар, и Эйслинн почти не сопротивлялась, когда он потащил ее по каменным ступенькам. Норманн отпустил стража, стоявшего у спальни, широко распахнул дверь и втолкнул девушку внутрь. Задвинув засов, он обернулся, сложил руки на груди и прислонился к стене. На губах играла улыбка.
— Я жду, мадемуазель, — сообщил он, обшаривая глазами каждый кусочек ее тела. — Жду с нетерпением. Эйслинн с достоинством выпрямилась.
— Вам придется долго ждать, ваша светлость, — брезгливо бросила она. — Я не собираюсь разыгрывать потаскуху для вашего удовольствия.
Вулфгар качнул головой.
— Даже ради бедного Керуика? Жаль. Завтра он, несомненно, пожалеет о твоей гордости.
Эйслинн смерила его негодующим взглядом, ненавидя этого человека всем своим существом.
— Что ты хочешь от меня?
Вулфгар лениво пожал широкими плечами:
— Хотелось бы увидеть то, из-за чего идет торг. Мы одни. Застенчивость тут неуместна.
— Ты омерзителен! — сверкнула глазами Эйслинн. Улыбка норманна стала еще шире.
— Немногие женщины того же мнения обо мне; во всяком случае, ты не первая.
Эйслинн огляделась в поисках предмета потяжелее, которым можно было бы запустить ему в голову.
— Подойди же ближе, Эйслинн, — уговаривал он. — Я сгораю от нетерпения. Интересно, чего ты стоишь. Эйслинн негодующе топнула стройной ножкой.
— Нет, нет и нет! Я не шлюха!
— Бедный Керуик, — вздохнул Вулфгар.
— Ненавижу тебя! — завопила девушка. Но на норманна это, казалось, ничуть не подействовало.
— Я тоже не питаю к тебе большой любви. Ненавижу лживых женщин.
— В таком случае зачем я тебе нужна?
— Мне совершенно необязательно любить тебя для того, чтобы уложить в постель. Я желаю тебя, и этого достаточно.
— Не для меня! — с бешенством вскрикнула она, отчаянно тряхнув головой.
Норманн затрясся от хохота:
— Ты не девственница. Одним мужчиной больше, одним меньше — какая разница?
— Меня взяли однажды… против воли… — задохнулась от ярости Эйслинн. — Это еще не означает, что я распутница. Вулфгар взглянул на нее из-под нависших бровей.
— Даже ради Керуика не согласишься? — издевательски произнес он.
Эйслинн сдавленно всхлипнула и стиснула руки. Она стояла тут, в бывшей спальне родителей, сгорая от злости, не в силах выносить его измывательств. Наконец девушка сняла верхнее платье, и оно соскользнуло на пол. По щеке поползла слезинка. За верхним платьем последовало нижнее и легло легким облачком к ее ногам.
