Семья переехала на границу, когда Мэнди было девять лет, однако мать настаивала на том, чтобы девочка изучала все светские манеры, которые, по ее глубокому убеждению, были необходимы. Сейчас, оказавшись в роли губернаторской дочки, Мэнди была благодарна ей за все те скучные часы, которые провела на этих занятиях.
– Она была очень красива, – прошептала Мэнди, вспоминая, как мама улыбалась ей.
Взгляд Ястреба задержался на лице девушки.
– Глядя на тебя, – сказал он, – в это легко поверить.
Мэнди почувствовала, что краснеет. Она застенчиво опустила глаза, испытывая удовольствие от этого комплимента.
Ястреб с трудом отвел от нее глаза. Затем откашлялся и отвернулся.
– Пора приниматься за работу.
Мэнди кивнула и начала подыскивать место для постели.
Уже стемнело, когда они, поужинав жареным кроликом и последними сухарями, сидели на плоском камне у костра. Джеймса ждали только утром, а Ястреб, казалось, был в хорошем настроении. Он только что искупался в Черной реке. Его волосы были все еще влажными и мягко завивались на шее, а кожаные лосины плотно обтягивали мощные бедра.
Мэнди старалась не смотреть на него, но его близость заставляла сердце биться с глухим стуком. Она чувствовала его ласковый взгляд на своей щеке, и это придало ей смелости.
– Замечательная страна, не так ли? – начала она.
– Да, – согласился он.
– Вы хорошо знаете ее. – Это было утверждение, а не вопрос.
– Я вырос на северо-востоке отсюда. – Он взглянул вдаль, мысли были где-то в прошлом.
Мэнди восприняла это как хороший знак. Может быть, он немного расскажет о себе? Она рискнула:
– Вы говорите о шайенах «мое племя». А разве белые – не «ваше племя»?
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Надеюсь, что так. Иногда, когда я вижу, как белые обращаются с индейцами, мне не хотелось бы к ним относиться. Но обычно я горжусь своей принадлежностью к белым, как и к индейцам.
Он был как никогда откровенен с ней, и Мэнди решила продолжить разговор:
– Что вам на самом деле больше нравится – мистер Трэвис Лэигли или вы предпочитаете называться Ястребом? – Он не ответил, продолжая смотреть на огонь. – Вы действительно жестокий человек, каким хотите казаться, или добрый, как я иногда подозреваю? – Она подумала о рысенке и о тех мгновениях, когда он проявлял нежность, когда она меньше всего этого ожидала.
Легкая улыбка тронула губы мужчины.
– Наверное, и то, и другое, как большинство людей. Думаю, натура каждого из нас имеет не одну сторону. – Огонь вспыхивал, освещая его бронзовую от загара кожу.
