– Вы в порядке? – спросил он слегка хрипловатым голосом, опускаясь на колени перед койкой.
Мэнди кивнула, вытирая слезы рукой. Он протянул ей платок.
– Кажется, я должен просить извинения, мисс Эштон. Мне все-таки следовало остановить вас. – Его карие глаза были полны участия. – Однако я не подумал, что вы действительно сделаете это.
Она робко улыбнулась ему.
– Это не ваша вина, мистер…
– Лэнгли. Трэвис Лэнгли.
– Это не ваша вина, мистер Лэнгли. Я должна была послушаться, вас. Не знаю, зачем я сделала это.
– Наверное, просто хотела доказать кое-что самой себе.
– И доказали?
– Нет. Думаю, это не имеет значения. – Она отвернулась.
– Возможно, когда-нибудь вам представится еще один шанс, – сказал он, поднимаясь во весь рост.
Его мягкость исчезла, глаза снова стали непроницаемыми. Наблюдая за ним, Мэнди ощутила внезапный холод.
– Возможно, – согласилась она слабым голосом. – Вы проводите меня?
Он рассеянно кивнул. Казалось, его мысли были уже где-то в другом месте.
– Благодарю, мистер Лэнгли, за все, что вы сделали для меня.
– Рад был помочь, мисс Эштон. Желаю удачи, когда в следующий раз вы попытаетесь что-либо доказать себе.
Она смущенно улыбнулась и села, поправляя шляпу, которая слегка перекосилась, но по-прежнему была прочно завязана под подбородком.
– До свидания, мистер Лэнгли.
Трэвис коснулся края своей шляпы, вышел и тихо закрыл за собой дверь. Он был суровым человеком, и казался одним из тех людей, с которыми опасно иметь дело; отец не раз предупреждал ее об этом.
Несколько дней Мэнди продолжала думать о нем. Она размышляла, кто он такой, откуда явился и куда направлялся. Она думала о нем, когда отец запирал ее и запрещал выходить из дому в течение недели. Думала о нем, когда работала в саду, безуспешно стараясь избавиться от ужасного образа замученного Дэйви Уильямса. Думала о нем по вечерам, перед тем как уснуть, хотя не могла понять почему.
Но Мэнди поняла, что Трэвис Лэнгли – человек, которого нелегко забыть.
Глава 1
20 июля 1868 года
Форт Ларами, Дакота
Саманта Эштон рассеянно заправила выбившуюся прядь каштановых волос в пучок, затянутый на затылке, думая о другом, – она искала слова утешения для своей младшей кузины.
Уже десятый день стояла невыносимая жара, хотя облачка над горами сулили смену погоды. Саманта держала окно открытым, но в коричневом муслиновом платье с закрытым воротом все равно было невыносимо душно. Девушка тщетно обмахивалась вышитым носовым платком, откинувшись на стуле с прямой спинкой.
