Поднимая глаза, девушка видела над собой высокий лепной потолок, где, казалось, вращались в такт танцу хрустальные люстры. Аромат бесчисленных роз плыл в воздухе, разливаемый букетами в золоченых вазах. Весь особняк сверкал и переливался, как алмаз в лучах солнца.
В первые минуты, проведенные в вихре бала, Джессика упивалась, разглядывая великолепные канделябры, мраморные статуи, изысканные восточные ковры, и призывала на помощь все свое хладнокровие, чтобы голова не пошла кругом от окружающего великолепия. Несмотря на то что девушка успела привыкнуть к роскоши Белмор-Холла, невозможно было не вспоминать о прошлом здесь, среди роскоши, бьющей через край. Прокуренный общий зал трактира, полуголые женщины и снедаемые похотью мужчины и, наконец, неопрятная комнатка под самой крышей, служившая ей домом, – все это по очереди проходило у нес перед глазами,
Ей стоило немалого усилия оттеснить безобразные видения и беспечно улыбаться, с тайным отчаянием опираясь на сильную руку Мэттью. Как кавалер, сопровождавший ее на бал, он по праву был и ее первым партнером в танце. Именно с ним она впервые ступила на мозаичный мраморный пол, когда заиграла музыка.
– Улыбайся, – сказал граф мягким, но повелительным тоном. – Ты сможешь. Все будет просто великолепно.
Как если бы Джессика почерпнула уверенность в его взгляде, улыбнуться оказалось несложно. Танец длился почти двадцать минут, но время пролетело, потому что Мэттью был рядом, мягко направляя и придавая ей смелости и сил.
После этого вечер слился в череду лиц, ослепительных туалетов, кружащихся пар. Джессика танцевала каждый танец всегда с новым молодым человеком. Стоило ей вернуться на место, как оказывалось, что там уже ожидают несколько претендентов на следующий танец. Поначалу, как и было обещано, Мэттью всегда был поблизости, потом его сменили папа Реджи и леди Бейнбридж, и он незаметно ускользнул.
Три часа спустя Джессика снова заметила его танцующим с экстравагантной брюнеткой. На вопрос, кто она, папа Реджи ответил, что это Мэдлин, графиня Филдинг, недавно похоронившая супруга.
Судя по тому, как она вешается на Мэттью, с неудовольствием подумала Джессика, и по тому, как жадно ловит каждое его слово, на се горизонте нет постоянного поклонника. Пышные молочно-белые груди графини так откровенно вздымались над лифом, что Джессика мстительно пожелала им осуществить заветное желание и выскочить наружу.
Однако девушка не могла не признать, что эта женщина на редкость хороша собой. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, но было скорее всего тридцать. Приподнятые к вискам зеленые глаза и большой выразительный рот придавали ей вид роковой женщины. Когда пара скользнула мимо в рондели, Джессика почувствовала густой и пряный аромат духов графини, слишком тяжелый на ее вкус. Мэттью как будто не имел ничего против подобного запаха, впрочем, он был слишком занят, отвечая на откровенные авансы красавицы Мэдлин. В сторону Джессики капитан посмотрел только раз, да и то мельком. Она вовремя заметила этот взгляд и успела обольстительно улыбнуться своему партнеру, молодому графу Милтону.
