– Да, но… что, по-твоему, Ситон должен был делать, если ты залез к нему в карман?
Дэнни сделал вид, что не расслышал. Несколько секунд он разглядывал дорожный костюм Джессики – элегантный туалет из розового шелка, потом схватил ткань рукава и помял в горсти.
– Для шлюхи ты очень даже неплохо одета.
Кровь отхлынула от лица девушки, ощущение тошноты заставило напрячься. Сказать, что Дэнни не отличается деликатностью, значило не сказать ничего. Он был попросту хам. В детстве братец беспощадно колотил сестру только потому, что чувствовал потребность в этом. В выражениях тоже особо не стеснялся.
– Я не шлюха!
– Да ну? – Дэнни снова заквохтал, и в этом смехе сквозила откровенная злоба. – Зови себя хошь королевой, шлюха ты и есть. Думаешь, ежели расфуфыришься, так тебя за порядочную примут? Думаешь, ежели у твоего полюбовника карманы доверху набиты, то это меняет дело?
– Он не мой полюбовник!
– Мне-то, мне-то хоть не ври! – Дэнни схватил ее за руку повыше локтя и стиснул сильно, до боли. – Видал я, как он на тебя пялился! Хоть с кем об заклад побьюсь, что этот субчик затащил бы тебя в первое же пустое стойло, будь у него шанс.
Другой рукой Дэнни погладил Джессику по щеке. Пальцы у него оказались влажными и холодными, очень мягкими – ни единой мозоли, говорящей о честном труде.
– Эй, Дэнни-бой, сколько возьмешь за то, что я задеру ей юбку? – вмешался коротышка, подступая к ним. Он быстро вертел головой – то в сторону Джессики, то в сторону узкого прохода между стойлами. – Чем мои денежки хуже? У меня уже ширинка трещит!
Джессика попыталась вырваться, но это только заставило Дэнни усилить хватку. Локоть начал быстро неметь.
– Убери руки, Дэнни!
– Фу-ты ну-ты! Думаешь, стала лучше других, лучше хоть вот нас с Тео? Языком мелешь, как чертова леди, шелка нацепила! Шлюхой была, шлюхой и останешься, хоть весь свет переверни. Где родился, сестричка, там и пригодился, так-то вот!
– Я не шлюха, Дэнни, не смей называть меня так! И никогда не была ею! Ты ничего не знаешь обо мне. Когда мама умерла, ты был в бегах, чтобы не оседлать «трехногую кобылу»!
При упоминании простонародного прозвища виселицы лицо брата пошло красными пятнами, под левым глазом начался тик. Он больно ущипнул Джессику за щеку.
– Тео, ежели не передумал, бери эту сучку, но не задаром.
– Вестимо, не задаром, Дэнни-бой!
– Она твоя, ежели отдашь мне кошель, который взял последним. Мою сестричку не мешает проучить как следует.
