– То есть вы хотите сказать, что этим несчастным ни разу не было дано увольнение на берег? – спросила Джессика, выпрямляясь на стуле.
– И вам, мисс Фокс, это не по душе. Я правильно понял? – Холодный взгляд капитана переместился на нее.
– «Не по душе» – это слишком мягко сказано, – объяснила она с внешним спокойствием, хотя пальцы сами собой стиснули ножку бокала. – Скажу откровенно, я считаю это недостойным капитана. Как вы думаете, каково было семьям этих бедняг? А если вспомнить, что большая часть матросов взята на службу насильно! Их принудили подняться на борт кораблей – в том числе вашего, – да еще и ни разу не отпускали на берег!
– В составе моего экипажа меньше половины матросов взято на службу против воли, большинство записалось добровольно. Кроме того, кое-кто попал на корабль по приговору суда, для искупления преступления, которое совершил. Если хотите выслушать мое личное мнение, то я верю, что почти все члены экипажа честно вернулись бы на борт из увольнения, если бы таковое было им дано. Они понимали, на что идут, когда выходили в море, и старались вести себя в этой ситуации наилучшим образом. Однако адмирал Корнуоллис не разделял моего мнения… – Мэттью помолчал, и его синие глаза потемнели. – Хочу напомнить, мисс Фокс, что я, как капитан корабля, также оставался на борту в течение двух лет.
Джессика до боли прикусила губу, ощутив справедливость высказанных упреков. Зачем спешить с выводами? Она же ни минуты не сомневалась, что Мэттью Ситон – справедливый капитан, хотя бы потому, что он сын маркиза Белмора и в его жилах течет та же благородная кровь!
– Прошу простить меня, милорд. Я с некоторым опозданием поняла, что вы только исполняли свой долг. Необходимо заботиться о безопасности Англии, чего бы это ни стоило. Просто два года кажутся очень долгим сроком… должно быть, это было нелегко.
– Не скрою, так и есть, – согласился капитан, глядя так испытующе, словно хотел угадать, искренне ли она раскаивается. – Порой возникало ощущение, что время совсем не движется, что оно застыло. Когда не удавалось вовремя пополнить запасы, приходилось питаться заплесневелым хлебом и вымачивать мясо в соленой воде, чтобы всплыли личинки мух. Пресная вода зацветала. Но мне некогда было предаваться унынию: если под началом находится пять сотен моряков, всегда найдется, чем заняться. Так и идет в морс день за днем, а вокруг бесконечный, беспокойный океан… – Голос его стал задумчивым, странная легкая улыбка коснулась губ. – Знаете, он напоминает роковую женщину, одновременно красивую и опасную.
