— Черт! — прошипела Присцилла и, прикусив губу, оглянулась.
К счастью, Брендона поблизости не было. Все как будто обошлось. Ожог она получила не сильный, а главное, горшок теперь не так бурлил. Крышку можно извлечь позже.
— Присцилла!
Голос Брендона звучал так странно, что она быстро обернулась.
Он мчался к ней через поляну. Почти в тот же миг Присцилла ощутила боль и посмотрела вниз. Подол платья пылал. С криком ужаса она начала бить по нему ладонями, но от этого горящая ткань лишь прилипала к коже.
Пока девушка отчаянно размахивала руками, Брендон успел приблизиться и буквально бросился на нее. Они рухнули вместе, и он начал катать Присциллу из стороны в сторону. Вскоре огонь удалось сбить, а тлеющие края платья Брендон потушил ладонями.
— Господи Иисусе! — пробормотал он, глядя на побледневшую как мел девушку.
Та лишь растерянно моргала.
— Лежите и не смейте шевелиться, — приказал Брендон. — Я сейчас же вернусь.
Едва он исчез из виду, Присцилла села и обхватила себя руками, чтобы унять нервную дрожь. Она даже не задумалась о том, куда направился Брендон, но когда он вернулся, неся что-то в носовом платке, она без особого любопытства заглянула туда и увидела расщепленный кактус. Едва Брендон присел рядом и протянул руку к опаленным огнем юбкам, Присцилла отстранила его.
— Индейцы обычно пользуются этим при ожогах, — объяснил Брендон. — Уж не знаю, что такого в этом кактусе, но он облегчает боль и помогает снять воспаление.
— А мне совсем не больно.
Не хватало еще, чтобы на ее ноги смотрел посторонний мужчина! Она и так уже нарушила массу приличий за последнюю пару дней.
— Я даже думаю, что там и ожога-то никакого нет… разве что на лодыжке, совсем чуть-чуть. Я сама сделаю все, что нужно.
— Мисс Уиллз, — насмешливо возразил Брендон, — уверяю вас, я повидал в своей жизни немало женских лодыжек. Если вы полагаете, что один их вид заставит меня наброситься на вас, вы будете разочарованы.
Бледное лицо Присциллы порозовело, но больше возражать она не стала. Брендон сдвинул на несколько дюймов вверх обуглившийся подол и нижнюю юбку, потерпевшую меньший, но все же ощутимый урон, и начал было прикладывать кактус к обожженной лодыжке, когда взгляд его наткнулся на краешек яркой вышивки. Рука Брендона замерла.
Прежде чем Присцилла успела воспротивиться, он сдвинул еще выше остаток подола, и улыбка заиграла на его губах.
— Это ваших рук дело?
— Д-да, — прошептала она, заливаясь краской. Поверх ее колен расстилалась нижняя юбка — белое поле, усыпанное алыми цветами. Их было великое множество, тщательно вышитых и ослепительно ярких. Тетушка настаивала на унылых «приличных» тонах, и Присцилла подчинялась, но втайне, по ночам, вышивала так, как желала. Да, именно так она и одевалась бы, если бы смела. И когда тетушка Мэдди покинула этот свет, девушка сочла себя вправе носить тайком вышитое приданое.
