Ну вот, там были такие кусты, круглые, невысокие, и лужайки, зеленые до озверения. Все такое чистенькое, приглаженное. Здешнее окружение похоже на тот парк… только там не росли грибы. Какие грибы? Фиолетовые, ростом с меня! Вот эти!
— Мама!
Кто говорит?
Я с подозрением всмотрелась в ближайший гриб, но тот был тих, как ребенок, рисующий на обоях маминой помадой.
Что я тут делаю?
Э-эй! Есть тут кто? Тишина. Грибы молчат, как драконьи тыквы. А ведь мне кого-то надо тут найти. Или что-то… Может, грибы? А зачем? Эй! С ближайшей грибной шляпки сыплется невесомое цветное облачко…
А-а, вспомнила! Я тут должна найти своих учеников! Мне надо… Что мне надо?.. Я должна рассказать студиозусам о нравах и традициях… только не помню, чьих. Дятлов? Розовых белочек? Тьфу-тьфу, белочку лучше не надо. Не помню почему, но пусть идет, куда шла. Или прыгает… Почему я ничего не помню? Надо найти учеников, и пусть они мне сами напомнят, про кого мы должны поговорить!
Бред… я даже не помню, кто мои ученики. Ведь не фиолетовые грибы?
— Мама! Мама, ну проснись…
А я сплю?
На миг мне становится очень холодно. Голову сдавило, и показалось, что где-то вверху среди облаков быстро-быстро кружатся звезды… и слышатся рядом два знакомых и очень сварливых голоса, причем эти голоса ругают каких-то «быбыд-рыхнутых мруза-хаев» так, что уши вянут. Даже не вянут, а прямо усыхают на корню.
А потом опять — дикий парк с дурацкими кустами, заросли грибочков и высыпавшие отовсюду белочки (целая стая!), которые сначала оглушают своим визгом, а потом начинают скакать и требовать лекцию. И приходится срочно вспоминать что-то о нравах и традициях брачного ритуала розовых кактусов, только надо сначала выгнать из класса эти чертовы фиолетовые грибы, чтоб не подслушивали. И не завидовали.
— Мама-а…
Какой… знакомый… голос…
Надо проснуться!
Что-то с небом здорово не так, что-то неправильно. Не только то, что оно кружилось, как папины древние пластинки… не только цвет и пропавшие непонятно куда Иглы Веретты… не от этого меня холодком прихватило.
Вы видали когда-нибудь небо, расчерченное кем-то в клеточку? Вот и я нет. До сих пор.
Небо в клеточку.
Какого черта творится? Где я?
Рядом что-то шевельнулось.
— Мамочка, — прошептало у моего уха. — Мама, ну я честно, всегда буду слушаться… только проснись, пожалуйста…
Марина!
Я дернулась, как от электротока. Моя дочка!
В памяти всплыло сразу все: затихшая чернота поселка на побережье…
Ловушка.
Мама, а разве бывают злые драконы?
