Если папа не собирается честно рассказать семье о ее материальном положении, тогда что делать ей? Научиться читать его мысли? Он ее отец, и она привыкла считать его слово законом. Если папа утверждает, что все в порядке, почему она не должна ему верить?
Ну а если существуют проблемы, тогда ему лучше было бы все объяснить. «Он же знает, что я не играю в такие игры…»
В любом случае ни для кого не было тайной, за кого она собиралась выйти замуж, когда будет к этому готова. Джонатан Уайт был ее лучшим и самым преданным другом и был готов ждать.
Она и Джоно были неразлучны с раннего детства, как Два Уилли.
Теперь, когда они выросли, стало очевидно, что Джоно слишком много внимания уделяет моде и никуда не может приехать вовремя, даже если на кон будет поставлена его жизнь. Тем не менее он забавный, дружелюбный и очень симпатичный молодой человек с хорошими манерами и безошибочным чувством стиля. И, как папа, никогда не дерется на дуэлях.
А главное, он был слишком проницателен и даже не пытался указывать Дафне Старлинг, что ей делать. Даже наоборот, с пятилетнего возраста он был готов следовать за ней и подчиняться ее мудрым приказам.
Джоно в отличие от Альберта понимал, что Дафна — человек. Он относился к ней с уважением, а она без колебаний доверяла ему. В общем, они были двумя горошинками из одного стручка.
Последнее время она старалась держать юношу на расстоянии, но только для того, чтобы убрать его с линии огня братьев Кэрью.
Тяжело вздохнув, она отвернулась от двери и окинула взглядом свою спальню. Первым, что она увидела, было роскошное белое бальное платье, висевшее на крючке двери ее гардеробной. Платье было предназначено для бала у Эджкомбов.
Она долго и задумчиво смотрела на него.
Платье только что принесли от модистки после переделки. Оно напомнило ей о предстоящей встрече с Альбертом.
Предстоящий бал будет первым, на котором они встретятся на публике после ее отказа.
Дафна точно знала, что лорд Кэрью там будет. Она даже намеревалась поговорить с ним и, возможно, раз и навсегда положить конец мелким, но злобным слухам, порочившим ее доброе имя. Поэтому было бы неправильно утверждать, что она ждала бала с большим нетерпением.
Она не любила публичных сцен, но…
Но ведь она старалась сделать отказ как можно менее болезненным для него! В виде любезности к нему и из соображений скромности она целых две недели не появлялась в обществе.
А ведь этот ужасный хлыщ даже не посмотрел на нее во время неприятного объяснения. Он все время любовался на себя в зеркало, висящее над софой, на которой она сидела, и улыбался своему отражению. Этакий белокурый красавчик.
