— Пенсионер, фи! На что он нам сдался!?
Саша с Ленкой рассмеялись — Зулька, как всегда, в своем репертуаре.
— У тебя одно только на уме.
Зуля отмахнулась:
— Да, ну вас, в баню.
— Во, точно! — воскликнула Куракина. — Можно будет баню истопить, попариться.
До бани дело так и не дошло — лень возиться. Да и духота стояла такая, что и парилка не нужна. К тому же рядом, в двух шагах, располагался карьер с чистой проточной водой — настоящее озерцо. Плавай — не хочу. Куракина и ее гостьи, махнув на баню рукой, отправились купаться.
Потом обедали, чем бог послал, пили любимое сухое. Зулька привычно ворчала: мол, опять кислятина эта, нет чтобы взять чего покрепче…
Потом дурачились, подкалывали друг дружку, хохотали до слез, до колик в боку.
Со стороны, кто посмотрел бы — дурдом. Такое нередко случается в девичьих компаниях: стих на них найдет, гогочут, сами не зная над чем. И не говорите им, что «смех без причины — признак дурачины». Ответят: это мужики скучные выдумали.
Так и день прошел.
К вечеру стало ясно: заняться им, собственно говоря, не чем. Достали карты, уселись играть в «тысячу» (по-другому «ап энд даун»). Так скоротали остаток дня.
Спать легли все втроем в гостиной (если это наименование уместно для дачной комнатки, весьма скромных размеров), постелив прямо на полу.
Саше не спалось: лезли в голову всякие мысли. В тишине ночи слышались, откуда-то издалека доносящиеся музыка, людские голоса. Поселок и впрямь не был таким безлюдным, каким казался на первый взгляд. У Саши разыгралось воображение, стали чудиться подозрительные шорохи и шаги под окнами. Сделалось страшно: а вдруг в дом вломятся грабители какие-нибудь, или насильники. То обстоятельство, что в поселке, кроме них, были еще дачники, не успокаивало, напротив — тревожило. Неизвестно еще, кто эти люди. Может, приехали встряхнуться некие молодые балбесы, «золотая молодежь», напились и теперь их на подвиги потянет. И некому защитить девушек, разве что сосед-пенсионер придет на помощь…
Рядом мирно сопели во сне подруги, где-то трещали цикады, лягушачий хор исполнял одну бесконечно длинную песню. Саша встала, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Подошла к входной двери, убедилась, что она заперта на замок.
Когда-то давно Саша, подобно всем детям, спасалась от ночных страхов, укрываясь с головой одеялом. Хлипкая дверь была, в сущности, столь же эфемерной защитой. Однако, страх отступил, успокоенная девушка легла и моментально заснула.
