* * *
Вчера были похороны, и куча незнакомых людей соболезновали Тойве, и пожимали руки, и шептались за спиной — «бедный мальчик», и «бедный старина Маркус» — и ему хотелось набить им морды. Потому что эти соболезнования были такими же лживыми, как и его приятельские отношения с Радованом. Потому что в этом мире все сами по себе. И после похорон он вернулся домой, где никогда не заправлял постель, отчего казалось, что мать и этот Иаким, который вроде как его отец, провели здесь ночь. Тело того мужчины, что вырастил и воспитал, но оказался не отцом, подавлял его и при этом ничего не требовал взамен, вчера было сожжено. Предварительно скопировали образ и поместили в терминал памяти. Тот, общегосударственный. Копию образа выдали на карте памяти. «Карту памяти приносите свою, на всех не хватает», сказали ему.
Хранить её было негде, потому что единственный домашний терминал уже был занят чтоб-его-вроде-Иакимом, копию которого мать выпросила у родни своего любовника. Её он подселил туда же, и теперь, в совместной конференции, они иногда развлекались и бранились. Отвратное зрелище, надо сказать. Его родной отец похож на слизня. Вчера Тойве подключил отцовскую карту памяти к домашнему терминалу, надеясь, что машины всё же разум не имеют, и совместные конференции сами не организовывают.
Поэтому вчера он смотрел две разные конференции на одном терминале, и впервые пил за упокой души всех троих, пил очень дорогое вино, но оно казалось ему горьким. Хорошим вином дело не ограничилось. Поминки — это продолжение банкета.
Вернувшись, Тойве убрал со стола и сел перед экраном домашнего терминала памяти. Ну и дела. Искусственный разум скоро захватит мир. Он подключился к конференции, чего раньше никогда не делал.
Хана завопила, стараясь прикрыться.
— Ааа, сыночек, не смотри!
— А ты не поворачивайся к нему филеем, он ничего не увидит. И вообще, что он там не видел, — пробурчал Маркус. — Это каким надо быть извращенцем — смотреть хоум-видео с собственной матерью!
Тойве лишь развёл руками.
— Это каким надо быть извращенцем, чтобы такое видео снимать. Я его не снимал.
Иаким опять закашлялся.
— Вы больной? — спросил Тойве.
— Я? Ну есть немного…
— Как можно болеть после смерти?
— Ну… что ж сразу так… — Иаким пил чай, оттопырив мизинец. — Не забывайте, что мы всего лишь образы, копии сознаний, копии памяти, и ничего более. Если душа, или что там даёт нам жизнь, и существует, то она уже того… фьююю… где-то не здесь. Нам остаётся лишь банальная карта памяти и немного виртуальных радостей.
