– Ты взял пешку?! – изумилась Шпигель. – Да ладно! Есть какой-нибудь ход получше?
Себастьян ничего не сказал.
– Как насчет шаха?
Себастьян уставился на доску.
– Подумай об этом, – предложила Шпигель. – Помни, когда я задаю тебе вопрос, ты не обязан отвечать сразу. Зато ты обязан все сделать правильно.
Внезапно на лице Себастьяна появилась легкая улыбка.
– Я мог бы взять ферзя, – проговорил он.
– Покажи мне, – велела Шпигель, и Себастьян стал делать ход за ходом, демонстрируя, как еще один шах не только спас бы его слона, но и вверг белых в панику, заставив мальчика из Огайо выбирать между потерей ферзя и проигрышем в игре.
– Вот в том-то и дело, – ровным тоном сказала Шпигель, возвращая фигуры на ту позицию, на которой Себастьян соблазнился легкой пешкой. – Вернись мысленно к этому моменту. Когда ты сделал этот ход, – она взяла белую пешку, как прежде сделал Себастьян, – ты проиграл игру. А если бы ты сделал вот этот ход, – она поставила шах белому королю, – ты бы выиграл игру, – она откинулась назад в кресле, сосредоточив взгляд на Себастьяне.
– Это нормально, если неудача тебя огорчает, – проговорила она. – Так и должно быть. Ты – талантливый игрок, но ты должен притормозить и побольше думать, потому что сейчас у тебя есть… – она бросила взгляд на часы, – четыре часа до следующей игры. Это означает, что у тебя есть четыре часа на размышления о том факте, что тебя победил тот парень, – она постучала пальцем по доске, – и все это случилось из-за одного момента, когда ты мог бы притормозить, но не стал.
11 мая 1997 года в Эквитабл-центре в пригороде Манхэттена Гарри Каспаров, который с 1985 года был чемпионом мира по шахматам, сдался всего лишь после 19 ходов в последней игре матча, состоявшего из 6 партий, в котором он играл против Deep Blue, шахматного компьютера, разработанного инженерами IBM.
Это было второе поражение Каспарова в матче: он выиграл одну игру; три другие окончились вничью – это означало, что он проиграл весь матч и, что еще важнее, лишился своего неофициального титула «лучшего шахматного мозга на всей планете», по словам репортера New York Times, присутствовавшего при этом событии.
В шахматном мире и за его пределами разыгрались грандиозные споры о том, что означает поражение Каспарова. (За несколько дней до матча журнал Newsweek опубликовал большую статью, на обложке красовалось название, которое дал журнал этому матчу – «Последний оплот человеческого мозга».)
