Наташа не ответила, и тогда Луиза продолжила:
— Если работа облегчает горе, ты знаешь, мы всегда готовы тебя поддержать. Елена Рубинштейн часто повторяла: «Работа — единственная радость, которая не кончается». Я всегда в таких случаях думала: «Бедная женщина, у нее нет ничего лучше», но, наверное, если говорить о радости, она права. Я всегда считала работу панацеей от всех бед.
Наташа выглядела смущенной.
— Не знаю. — Она уставилась в тарелку, где восхитительный салат из крошечных креветок и сердцевины артишоков дожидался своей очереди. — Существуют другие… радости, — в конце концов добавила она с расстановкой.
О чем Наташа думает? Что с ней происходит? Старшая сестра знала, что в компании все считают, что они совершенно не похожи, из них двоих именно она, Луиза, — непостижимая, таинственная, а Наташа более открытая, ее намного легче понять, но она могла бы им сказать, что Наташа тоже умеет быть скрытной, плотно сомкнув створки своей раковины.
Луиза решила сменить тему. Она заговорила о делах, об откликах покупателей, о возрастающей конкуренции со стороны «Эсти Лаудер» и угрозе от фирмы «К.Эвери», которая наряду с двумя другими крупными американскими фармацевтическими компаниями сейчас заинтересована в приобретении «Элизабет Арден» так же, как в свое время проявляла интерес к «Луизе Тауэрс». В основном говорила Луиза, а Наташа делала вид, будто ее внимательно слушает.
И лишь когда Луиза упомянула о предстоящей поездке на Моут Кей в День Благодарения, Наташа повеселела, особенно узнав, что последними, кого рекрутировала Сьюзен, были Леонард, Марлен и их дочь Зоя.
— Мне нравится Марлен. Она очень добрая, — сказала Наташа.
— Да, добрая. Ей было нелегко приспособиться к клану Тауэрс.
— А тебе легко?
Разве Наташа когда-нибудь задавала ей такие прямые вопросы? Луизе казалось, что нет. Они никогда не говорили о приезде Луизы в Америку. Теперь Луиза была уверена, что Наташа знала гораздо больше того, о чем она писала им домой в Прагу: об обстоятельствах развода с Милошем, о переезде на работу в Лондон, о возвращении в Америку и браке с могущественным Бенедиктом Тауэрсом. Когда у Наташи столько горестей на душе и между ними столько лет разницы, то нет никакой необходимости, решила Луиза, посвящать младшую сестренку во все мучительные подробности ее нелегкого прошлого. По крайней мере — сейчас.
Повисло молчание, которое Луизе совсем не понравилось. Это молчание ничуть не походило на то, что между людьми близкими кажется естественным и нисколько не тяготит. Что-то было не так, в воздухе повеяло чем-то новым.
