Время от времени, когда «дверь» была особенно важной — ей объяснили, что так косметические фирмы называют магазины, куда поставляется товар, — Чарльз сопровождал ее. Ее впечатления от маленьких городков, где планировались ее выступления, забавляли и трогали его.
— Они вовсе не маленькие, — заявляла она со смешанным чувством благоговения и досады. — Здесь, в центре, им неведомо, чего стоит еще один город, где полно небоскребов, универсальных магазинов, дорогих отелей и, да, толпы покупателей, которые все время задают одни и те же вопросы.
Похоже, совершенно не важно, богат человек или беден, — рассказывала она с круглыми от изумления глазами после распродажи в Дейтоне, штат Огайо, побившей все мыслимые и немыслимые рекорды. — Во время разговоров один на один за прилавком после презентации и показа, какими бы самодовольными и приятно одетыми они ни были, все они хотят знать, как выглядеть молодо и убрать морщины.
— И хорошо одетые, а не приятно одетые, — автоматически поправлял ее Чарльз, даже не осознавая, что делает это.
Он специально прилетел к ней, потому что на следующий день Наташе впервые предстояло участвовать в телевизионном ток-шоу, и в течение недели поступали сообщения, что она в панике.
Сейчас она смотрела на него с мольбой.
— Неужели я должна сделать такую глупость? Я не могу. Мой английский… мои ошибки…
— Твой английский просто великолепен. Чем больше ты делаешь ошибок, тем очаровательнее это звучит. В телевизионной студии тебе всего-навсего нужно будет сделать то, что ты делала в течение последних месяцев в магазинах и отелях по всей стране. Для большинства людей явилось бы гораздо большим испытанием подняться на сцену, чем для тебя.
Чарльз провожал ее после работы в гостиничный номер. Когда они подошли к двери, он потрепал ее по подбородку.
— Одна минута — и все, вот увидишь. И ты сама потом удивишься, что так волновалась из-за пустяка.
— Ты говоришь точь-в-точь, как моя мама, когда она водила меня в детстве к зубному врачу: «Это совсем не больно. Одна минута — и все». Вот что такое телевидение… Словно идешь к зубному врачу.
Впервые при упоминании о матери или о чем-то, связанном с ее прошлой жизнью, она не выглядела безутешной. Осознала ли она перемену? В его душе шевельнулось теплое чувство, когда он смотрел сверху вниз на ее открытое лицо. Мужественная девочка. Она улыбалась. Глаза ее были сухими. Ей уже намного лучше. Ее раны начали затягиваться. Он почувствовал себя героем, способным своротить горы: именно благодаря его усилиям события развивались в таком направлении, что оказалось очень выгодно для компании, но самое главное, помогло Наташе вновь обрести почву под ногами.
