Теперь даже низко надвинутый капюшон уже не мог скрыть камень на лице Уилла, и Джекоб решил оставить его и Клару на попечение Лисы, а самому отправиться в Терпевас, что на языке местных жителей обозначало всего лишь «город карликов». В роще у дороги Лиса отыскала пещеру, которая, должно быть, летом давала приют пастухам, и Уилл чуть ли не с радостью вошел под ее своды вслед за Джекобом, словно давно уже не чаял, как бы поскорее укрыться от дневного света. Последние островки человечьей кожи оставались у него только на правой щеке, и Джекобу с каждым днем становилось все труднее взглянуть брату в глаза. В глазах-то и было самое ужасное. Они тем временем почти сплошь налились золотом, и Джекобу все тяжелее удавалось побороть страшную мысль, что гонку со временем он уже проиграл. Иногда Уилл встречал его взгляд так, словно он вообще себя не помнил, и Джекобу казалось, что их общее прошлое, все, что роднило их с братом, в этих золотых глазах угасает навсегда.
Клара не пошла за ними в пещеру. Когда Джекоб вместе с Лисой возвратились к лошадям, она стояла среди деревьев такая отрешенная и одинокая в своем мужском платье, что Джекоб поначалу вообще принял ее за незнакомого мальчишку-сироту, какие во множестве скитались по дорогам этого мира в поисках работы. Волосы ее сливались цветом с охрой осенней травы, что полегла под деревьями, и в ней все меньше можно было узнать существо из другого мира, где оба они выросли. Воспоминания о свете и шуме знакомых улиц, о большущих домах, о девочке, которой она там была, – все это почти неразличимо померкло вдали. Недавнее настоящее слишком внезапно обернулось прошлым, а будущее представало неведомым, грозным и чужим.
– Времени у него не много.
Это был не вопрос. Она умеет смотреть правде в глаза, даже страшной правде. И Джекобу это нравится.
– Тебе нужен врач, – сказала она, заметив, как Джекоб, вскочив в седло, скривился от боли.
Цветы, травы и коренья, которые показала ей Лиса, не слишком ему помогли: рана в плече по-прежнему нарывала, и у него начинался жар.
– Она права, – поддержала Клару Лиса. – Сходи к одному из карликовых докторов. Говорят, они даже лучше, чем придворные врачи императрицы.
– Ну да, когда карликов пользуют. А с людьми все их лечение к двум вещам сводится: дорваться до твоих денег и спровадить тебя в могилу. Карлики вообще не слишком высокого мнения о нас, людях, – добавил он, поймав недоуменный взгляд Клары. – Даже те, что при дворе служат. Облапошить человека – это у карликов самый почетный подвиг, дело чести, доблести и геройства.
