За один дайм вы сможете управлять поездами
целых пять минут!
Мне не нужно было вступать в этот клуб. Мистер Эплгейт умел включать реле бесплатно, опуская в щель одну и ту же монетку на шнурке. Эту монетку я повесил себе на грудь, рядом с медальоном с изображением моего ангела-хранителя.
«Синюю комету» мистер Петтишанкс поместил на Южнобережную линию, так что поезд ходил теперь по кольцу: от Южной оконечности озера Мичиган до Чикаго. Я смотрел на него, не сводя глаз, круг за кругом. Разумеется, это был именно мой поезд. На паровозе сбоку — знакомая царапинка, которую папа тщательно затёр наждаком, а потом покрасил синей эмалевой краской. В заднем, экскурсионном вагоне — два сиденья, которые папа развернул специально для нас, чтобы мы любовались Атлантическим океаном, когда поедем по побережью. Стёкла во всех вагончиках папа всегда протирал замшевой тряпочкой, и они сияли до сих пор. Поблёскивали и металлические прутья по бокам паровоза.
Конечно, мистер Петтишанкс заменил папин самодельный макет покупным — с фирменными туннелями, горами и станциями, — одним из тех, какие выпускали компания «Лайонел» и другие изготовители игрушечных поездов. В восточной части макета находился нью-йоркский Центральный вокзал. Если заглянуть сквозь арочные плексигласовые окна, можно было разглядеть крошечные зодиакальные созвездия, мерцающие на высоких потолках, и десятки оловянных фигурок: люди спешили по своим делам. На этом вокзале сходились сразу десять путей. Ещё десять вели на вокзал Дирборн в Чикаго. Чуть поодаль «текла» река Миссисипи с голубым пупырчатым покрытием — в ней, словно в настоящей воде, отражались огоньки бегущих поездов. На западе темнели Скалистые горы, а их белые пики искрились от мелких крупинок слюды, из которой был сделан искусственный снег. К одной из гор прилепился вокзал города Денвер — точно звезда на ёлке, над всеми остальными игрушками. Скалистые горы на этом макете были метра полтора высотой.
А за всеми горами и равнинами лежала земля моего сердца, Калифорния. На макете у Петтишанкса вся она была в крошечных апельсиновых садах: деревья — из того же материала, что пенковые трубки, а кроны — из клочковатой, выкрашенной под зелень ваты. Сады «росли» на холмах и в долинах, окружавших конечную, крайнюю западную станцию всего макета — лос-анджелесский вокзал, воспроизведенный в точности, до мельчайших деталей. Я никогда не видел этот вокзал в каталоге фирмы «Лайонел». Должно быть, его производит другая фирма, а может, даже какой-нибудь искусный умелец, на заказ. Если так, значит, он дорогущий. Стоит, наверно, целое состояние.
